Белый рояль, чёрный туман. Ян Бовский

чувствовать себя хозяином положения. Был класс, был рояль, были ученики. Было время, в течение которого он мог заниматься. Не было устойчивого графика занятий. Но он и не стремился к строгому раскладу.

      Во-первых, сам он регулярно попадал в дорожные пробки. Так что понятие «Кречетов в пробке» скоро превратилось в присказку-анекдот среди всех, кто мало-мальски знал этого человека.

      Во-вторых, между назначенными его «родными» учениками неизбежно втискивались неурочники, которые не были включены в расписание. Они находили его, чтобы узнать, как «правильно» играть Шопена или Шумана. Маститые профессора отправляли к нему студентов шлифовать стиль. Те, кто делал программу на зарубежный конкурс, тоже разыскивали Кречетова: «препод» прошёл огонь, воду и медные трубы, он знает, что им там нужно – каким они хотят слышать Баха, что за особенный звук у «настоящего» Моцарта, чем не взбесить жюри, исполняя Бетховена.

      Таким образом, возле класса Кречетова возникала тусовка. Все хотели пройти вперёд других. Препод же решал вопрос по-своему – он рассортировывал «родных» учеников по классам: «Позанимайся! Я позвоню!»

      Неурочники рассаживались вдоль стен класса на стульях, сами блюли очередь и ревниво следили, сколько кому достаётся времени и поощрительных замечаний.

      Кречетов часов не наблюдал: он методично добивался идеально выстроенного произведения. Пока на пороге не появлялся кто-нибудь из самых нетерпеливых «родных» и не заявлял что-нибудь вроде:

      – Владислав Александрович! У меня собака дома целый день не гуляна! Послушайте меня быстренько, пожалуйста, да я побегу. А то соседи!..

      Самого последнего Кречетов довозил до ближайшего метро, чтобы тот успел проскользнуть в подземку до закрытия.

      Так протекали месяцы.

      Глава 7. Несносный Кречетов

      Такой режим занятий не нравился многим. Особенно мамам мальчиков. Они неотступно сопровождали Петю и Лёшу, несмотря на то, что те вымахали на две головы выше своих родительниц. Каждая мать считала своим долгом уберечь юного гения не столько от нападения случайных хулиганов, сколько от хищных глаз и цепких рук какой-нибудь нежданной соблазнительницы. Вдруг вывихнет нежные мозги гения и перегородит ему своим телом звёздный путь!

      Они сидели обычно в фойе, ожидая, пока усатые уже вундеркинды оттачивали мастерство на занятиях ассистента профессора Добрышева Владислава Кречетова. Разговоры обычно крутились вокруг конкурсов, пристрастности жюри, протаскивания «своих», выигрышное™ программ и прагматичности молодых преподавателей. А также обсуждалось значение харизмы, деталей внешности и особенностей характера.

      – …Этот Кречетов, – Елизавета Николаевна, женщина с баклажановыми волосами, мама Лёши Филимонова, неизменно становилась центром притяжения беседы. – Вот профессор Добрышев – душа-человек. Всегда пунктуальный, всегда приветливый. К Алёшеньке как к сыну относится. А Кречетов! Недавно, ещё морозы были, такое учудил! Алёше на конкурсе