Глинтвейн. Алексей Глазков

так как от резкого понижения у вас, видите ли, сознание теряется, вы что, забыли, идиоты, что он завязал?

      – Твою мать, и что… нашли мы у него топливо?

      – Конечно, нашли, Семён же завязал, а сейчас время такое, предновогоднее, можно сказать, пакетоносцы со всех регионов съезжаются, дарят подарки.

      – Тогда понятно, почему я ничего не помню…

      – В смысле, не помнишь? С какого момента?

      – Ну, я даже не помню, как Ввуху освещение под глазом установил.

      – Вот ты человек, Лодкин, был бы рядом – получил бы ты сам сейчас освещение от меня. – По фамилии она называла Тимофея, когда гневалась по-серьезному.

      – Ксюш, давай только без угроз, если помнишь, ты мне вчера в «Торчме» сама несколько раз предлагала выпить, и в итоге пришлось пятьдесят «клюквы» все-таки влить, чтоб ты успокоилась.

      – ой, ну все, не беси меня, Лодкин, короче, будь на связи, сегодня напишу тебе о результатах ужина с Родиком.

      – ок, на связи, не злись, удачи тебе сегодня, и прими душ перед встречей…

      – пошел на хер, шутник, – закончила Ксюха, добавив в конце смайлик со средним пальцем.

      10

      Вечер пятницы. Серое, запотевшее наполовину окно электрички испещрено высохшими следами от пыли зимних дождей. За ним соседняя колея железнодорожного полотна чертила свой путь, словно грифель простого карандаша на грязной бумаге подтаявшего снега. Электричка медленно приближалась к станции. Плотно стоящие в тамбуре люди засуетились, почувствовав торможение состава, и сначала по привычке повернулись на правую сторону, но на этот раз состав почему-то прибыл на другой путь, и люди, готовясь к выходу, почти одновременно развернулись на сто восемьдесят градусов.

      Двери открылись, Тимофей решил постоять на платформе. Он вдыхал свежий областной воздух в ожидании, пока схлынет поток пассажиров, спешащих домой.

      Объявили, что, ввиду проведения ремонтных работ, прибытие и отправление поездов его направления задерживается. Еще немного постояв, он услышал рядом разговор двух уборщиков платформы. По их версии, во время проведения реконструкции на путях ремонтная бригада по ошибке перерубила силовой кабель и обесточила половину направления. «Вот повезло, – подумал Тимофей Лодкин. – Успел добраться до затора, а мог бы стоять сейчас на полпути в веренице темных вагонов, ожидая подачи тока, и курил бы бамбук, так что не такая уж и плохая выдалась пятница».

      Попытка убедить себя в «хорошести» пятницы была засчитана, и настроение немного улучшилось. Непросто было трезвым возвращаться домой на электричке. Пятница, поздний вечер, областная ж/д станция: это время и место принадлежало пьющим.

      Его мысли споткнулись о пакетоносцев – таком интересном явлении, сформировавшемся неизвестно когда, но, возможно, что и в столь нелюбимых его соседом 90-х. Перед большими праздниками, коими у нас в стране считались традиционно и слегка дискриминационно Новый год и 8 марта, в ЛИТМЕТКОР устремлялись толпы людей с сувенирными пакетами, их поток нарастал постепенно