Танцы в нечётных дворах. Элен Витанова

прикроватную тумбочку, где стояла акация. Спросонья она не заметила, что на ветку было надето кольцо. Надо же, это ее вчерашний камень! Оправа гладкая, из белого металла. Сняв украшение с ветки, Эльза примерила его на левую руку. Кольцо оказалось безразмерным, и она без труда сдвинула два тоненьких ободка так, что украшение плотно село на палец. Похоже, даже серебро. Кто же его сделал? Это уже всерьез смахивает на колдовство.

      – Я подумала, что раз камень тебе понравился, его надо вправить в кольцо. Тем более что у нас тут в соседней комнате уже месяц живет ювелир-самоучка. Надо же ему как-то расплачиваться за жилье.

      В дверях улыбалась Наташа.

      – Здравствуйте. Красиво получилось. Но как его так быстро сделали? Или я проспала пару дней?

      – Не пару дней, но довольно долго, и спала, замечу, как убитая. Кстати, камень очень подходит к платью.

      Эльза подумала, что платье из сумки вынула, наверное, тоже Наташа. Необычное отношение к гостям, ничего не скажешь.

      – Кстати говоря, здесь таких камней нет, их находят лишь на побережье в небольшом городке, километрах в тридцати отсюда. Где ты его взяла?

      – Купила вчера.

      – На нашей вечеринке?

      – Нет, когда гуляла после.

      Наташа улыбнулась.

      – Чудеса! Расскажешь, если захочешь. Но сначала – завтрак.

      Пока они шли по коридору, Эльза решилась на вопрос.

      – Наташа, а кто такая Французская проститутка?

      Наташа тонко улыбнулась.

      – Ее называют сумасшедшей, но я так не считаю. Бывшая оперная певица. Пела в нашем театре, очень давно, потом где-то в Европе. Сюда вернулась через много лет, и уже такая… Странная. Впрочем, кто сегодня не странный? А почему ты спрашиваешь о ней?

      – Потому, что это у нее я вчера купила камень.

      – Тебе повезло.

      – Да, она тоже так сказала. И еще – что я должна носить камень на левой руке и тогда стану счастливой.

      – Ну, значит, так и будет.

      Наташа внимательно посмотрела на нее, улыбнулась и энергично толкнула бедром деревянную, с облупившейся белой краской, высокую дверь в кухню: бронзовая ручка болталась на одном гвозде и была совершенно непригодна к использованию.

      Створки огромного окна были открыты во двор, на массивном подоконнике сидело несколько человек с чашками кофе в руках. Чашки были красивые, в форме тюльпана, белые, с цветным рисунком и золотым ободком, из тонкого фарфора. Кофе варил Роберт, в каждую турку подкладывая какие-то крупные зерна. Наташа, проходя мимо, нежно взяла мужа за запястье опущенной вниз руки и шепотом, будто никто их не слышит, сказала: «Свари и Эльзе, пожалуйста». Роберт улыбнулся, взял с полки чашку, налил в нее только что доварившийся ароматный напиток и протянул Эльзе.

      – Что вы кладете в кофе?

      – Кардамон. Мы так любим. Вы – нет?

      – Еще не знаю. Пахнет вкусно. Спасибо большое. А вы не знаете, где Ольга?

      С последним вопросом Эльза обратилась к Наташе.

      – Она уехала.

      – Как это? Куда?

      – У