Клаудиа, или Дети Испании. Книга первая. Мария Барыкова

уже давно понял, что они ему ничем не грозят. Больше того, со временем он начал находить в них определенное удовольствие, заключавшееся в том, чтобы наговорить королеве как можно больше дерзостей. Когда же она заходила слишком далеко, то он позволял себе порой даже стукнуть ее, чтобы опомнилась. – Неужели вы думаете, что меня устроит одна-единственная связь с сорокалетней женщиной? Нет, воистину ваше требование нелепо, смешно и, я сказал бы, даже противоестественно.

      Мария Луиза взвизгнула.

      – Подонок! Я подарила тебе всю страну, а ты бегаешь по Лавапьес[32] и Маравильяс!

      Упоминание о Маравильяс насторожило Годоя, и он подлил масла в огонь, чтобы спровоцировать королеву на дальнейшие откровения.

      – Что же делать, девчонки в Лавапьес любят открыто, при свете – им стесняться нечего.

      Королева покраснела до корней волос: Мануэль бил по самому больному.

      – Даже своего нагулянного брюха?! Посмотрим, как она взвоет, когда я прикажу швырнуть ее в Буэн-Сукес[33]!

      – Заткни свой гнилой рот! – рявкнул Мануэль и прыжком оказался лицом к лицу с королевой. – И не забывай: я нужен тебе больше, чем ты мне! Думаешь, я сплю с тобой ради твоих прелестей? Ты, должно быть, не знаешь, что мне приходится перед тем, как идти к тебе, ставить с десяток шпанских мух!?

      Не помня себя от обиды и ярости, королева топнула ногой.

      – Ты низложен! Разжалован! Лишен всего! Вон отсюда!

      – Ах, вот как?! – Огрызнулся Годой, но быстро взял себя в руки и, придвинувшись едва не вплотную к трясущейся Марии Луизе, расправил плечи и дрогнул туго обтянутой лосинами ногой. – Прекрасно, я уйду и посмотрю, как тебя смогут ублажать все эти жалкие придворные выродки, среди которых нет ни одного настоящего мужчины. Сама живо побежишь в Лавапьес.

      И с ухмылкой на капризных губах герцог Алькудиа покинул королеву.

      Однако уже в приемной лицо его приняло серьезное выражение. Он быстро распорядился перевести Хосефу Тудо, несмотря ни на какие ее возражения, на другую квартиру. Местом ее пребывания он выбрал незаметный дом на площади Альмиранте вблизи монастыря святого Иосифа, тот самый, где однажды впервые остановился, приехав в столицу, никому еще неизвестный кандидат в королевскую гвардию из Эстремадуры… Отдав это приказание, Мануэль поспешил на другую половину дворца.

      Его королевское величество не отрывало глаз от золотых карманных часов, сверяя по ним остальные. Всем было известно, что Карлос Четвертый страшно гордился тем, что ему впервые в истории удалось добиться невероятного: все двадцать пять уникальных часов его коллекции шли с удивительной точностью, всегда показывая одно и то же время.

      Годой без предупреждения вошел в кабинет.

      – Я пришел к вам по весьма неприятному делу, Ваше Величество. Речь идет о Ее Величестве и… обо мне.

      В углах королевских глаз собрались веселые морщинки.

      – Неприятное дело, Мануэль? Вы поссорились? – Годой виновато

32

Лавапьес – квартал в Мадриде, населенный криминальными элементами.

33

Буэн-Сукес – одна из трех тюрем в Мадриде.