Перед грозой так пахнут розы. Андрей Бешлык

Мне больше не наливайте.

      – Ого! – присвистнули ребята, и мы поехали.

      Парни высадились у бара продолжать банкет, а мы с непьющим Толиком разошлись по домам.

      Переступив порог дома, я сразу принял крепкий кофе и холодный душ, так что ранним утром чувствовал себя вполне удовлетворительно. Слава Богу, меня ни разу не останавливали сотрудники службы с говорящим названием «ДАI», а то пришлось бы давать, и очень много. Алкотестер вполне мог показать незначительные остаточные явления. Но по субъективным ощущениям я вёл машину вполне уверенно, и припарковался там же, где мы парковались вчера, задолго до назначенного часа.

      Я не отличаюсь пунктуальностью, и если начинаю пытаться успеть минута в минуту, то, как правило, опаздываю. Поэтому предпочитаю приходить раньше, хоть ждать и не люблю.

      Сверху горные тропы просматривались довольно далеко, и с моим идеальным зрением было нетрудно заметить одинокую человеческую фигуру. Я довольно долго любовался её приближением, но так и не успел придумать, какую первую фразу сказать после приветствия.

      Я легко строил беседу, но затруднялся подбирать, с чего начать. Поэтому не придумал ничего лучше, чем отталкиваться от вчерашнего дня:

      – Сегодня ты не застала меня с поличным за хулиганством. Я уже раньше сходил… И, да, сегодня я трезвый…

      Эту фразу я оборвал на полуслове, сообразив, что на первом свидании рановато бросаться громкими фразами, такими как «Я пьян исключительно от любви».

      – Но почему, всё-таки, в такую рань? – не удержался я от снедавшего меня любопытства. Ты жаворонок? А я-то думал, все айтишники совы, от них же первый есмь аз.

      – Мама уезжает на работу в смену на первом автобусе в 6:30 утра, а у меня нет ключей от дома. И я страшно не люблю ждать просто так. Теперь твоя очередь порезаться бритвой Оккама.

      – Я тоже считаю, что ждать и догонять хуже всего, но очень часто именно это и делаю.

      Мы не стали задерживаться в пещере и пошли, куда глаза глядят. На узких тропинках мог пройти по ширине лишь один человек, и я по традиции пропустил вперёд даму.

      Солнце было ещё не очень высоко, и пока мы шли промеж горных склонов, оно то появлялось, то исчезало из нашего поля зрения. Пешие тропы в крымских горах – это семь загибов на версту, поэтому рано или поздно мы повернули на юго-восток. Глядя на попутчицу сзади против солнца, я заметил, что его лучи такого же цвета, как её огненно-рыжие волосы, и кажутся естественным продолжением её шевелюры, колеблемой ветром.

      Я никогда не отличался сдержанностью, и сейчас у меня вырвалось непроизвольное:

      – Вау!

      – Любуешься втихаря, как я выписываю бёдрами восьмёрки? – обернулась она на мой возглас.

      Что ж, каждый понимает в меру своей испорченности.

      – Восьмёрки? – попытался я сгладить неловкий момент, – да будет тебе известно, как закончившей факультет прикладной математики, что восьмёрка, повёрнутая на «пи» пополам – это знак бесконечности. Значит, ты бесконечно привлекательна.

      Цель была достигнута. Она звонко смеялась, характерно запрокинув голову:

      – Почему-то