Позволь мне солгать. Клер Макинтош

гнева оттого, что мой переход от статуса мамы к статусу бабушки произошел без моего ведома.

      У Анны есть ребенок.

      Это все меняет.

      Это изменило Анну. Материнство заставило ее пересмотреть все, что она знала, переосмыслить свою жизнь, свои отношения.

      Мою смерть. Твою.

      Ребенок делает Анну уязвимой. Теперь у нее есть то, что она любит больше всего на свете. И если об этом кто-нибудь узнает, то сможет использовать против нее.

      «Не ищи ответы, Анна. Тебе не понравится то, что ты найдешь».

      Если она обратится в полицию, то подвергнет опасности и себя, и своего ребенка.

      Запустит процесс, который потом уже не остановишь.

      Глава 7

      Анна

      Через полчаса после моего возвращения домой кто-то звонит в дверь.

      Я открываю.

      – Мне позвонил Марк, – крепко обнимает меня Лора. – Он не хотел, чтобы ты оставалась одна, когда ты так расстроена.

      Лора еще раз сжимает меня в объятиях, затем осторожно отстраняется и всматривается в мое лицо, пытаясь определить, насколько мне плохо. Я чувствую прилив вины: не нужно было оставлять то сообщение на автоответчике Марка – он ничего не мог поделать, а теперь будет волноваться весь вечер, отвлекаясь от семинара и обстановки на дороге по пути домой.

      – Со мной все в порядке, – с нажимом убеждаю я.

      – А по твоему виду так не скажешь. Может, зайдем внутрь? Тут холодно, сил моих нет.

      Лора у нас неподражаема. Худенькая, невысокая, с длинными светлыми волосами и девчачьим личиком – хотя ей уже за тридцать, у нее до сих пор требуют документы, когда она пытается купить выпивку.

      Рита суетится на гравиевой дорожке и лает в темноту.

      – Что это с ней?

      – Охотится на белок-невидимок. Сегодня целый день так себя ведет. Рита!

      Собака неохотно входит в дом, и я могу закрыть дверь. Только теперь понимаю, что Лора в джинсах, а не в уродливой коричнево-оранжевой форме банка, где она начала работать месяц назад.

      – Ты разве не должна быть сейчас в банке?

      – Не сложилось. – Она пожимает плечами, видя мое беспокойство. – Все в порядке, честно. Мне там все равно не нравилось. Ну что, я поставлю чайник?

      Когда чай уже заварился, мы садимся за столик, и я показываю Лоре фотографию анонимной открытки – мне пришлось сфотографировать ее в полицейском участке (до того я как-то не подумала), и на снимке свет отражается от пакетов для улик, отчего слова на открытке трудно прочитать.

      – И все, больше там ничего не было написано?

      – Только вот эта одна строчка.

      – Полицейские отнеслись к этому серьезно?

      – По-моему, да. – Я замечаю ее выражение лица. – А ты думаешь, не стоит?

      – Конечно стоит! Ты только посмотри на это. И посмотри на себя – ты, должно быть, ужасно огорчилась. – Лора осеклась. – Слушай, а разве тебе уже не приходили подобные записки, когда папа умер?

      – Тогда ситуация была другая. Те люди были просто сумасшедшими.

      – А ты считаешь, тот, кто это отправил, нормальный? –