В огромном городе моем ночь. Стихотворения 1906–1941. Марина Цветаева

тенистых аллеях все детки, все детки…

      О детки в траве, почему не мои?

      Как будто на каждой головке коронка

      От взоров, детей стерегущих, любя.

      И матери каждой, что гладит ребенка,

      Мне хочется крикнуть: «Весь мир у тебя!»

      Как бабочки девочек платьица пестры,

      Здесь ссора, там хохот, там сборы домой…

      И шепчутся мамы, как нежные сестры:

      – «Подумайте, сын мой»… – «Да что вы! А мой».

      Я женщин люблю, что в бою не робели,

      Умевших и шпагу держать, и копье, –

      Но знаю, что только в плену колыбели

      Обычное – женское – счастье мое!

      Мука́ и му́ка

      – «Все перемелется, будет мукой!»

      Люди утешены этой наукой.

      Станет мукою, что было тоской?

      Нет, лучше мукой!

      Люди, поверьте: мы живы тоской!

      Только в тоске мы победны над скукой.

      Все перемелется? Будет мукой?

      Нет, лучше мукой!

      В. Я. Брюсову

      Улыбнись в мое «окно»,

      Иль к шутам меня причисли, –

      Не изменишь, все равно!

      «Острых чувств» и «нужных мыслей»

      Мне от Бога не дано.

      Нужно петь, что все темно,

      Что над миром сны нависли…

      – Так теперь заведено. –

      Этих чувств и этих мыслей

      Мне от Бога не дано!

      Зимой

      Снова поют за стенами

      Жалобы колоколов…

      Несколько улиц меж нами,

      Несколько слов!

      Город во мгле засыпает,

      Серп серебристый возник,

      Звездами снег осыпает

      Твой воротник.

      Ранят ли прошлого зовы?

      Долго ли раны болят?

      Дразнит заманчиво-новый,

      Блещущий взгляд.

      Сердцу он (карий иль синий?)

      Мудрых важнее страниц!

      Белыми делает иней

      Стрелы ресниц…

      Смолкли без сил за стенами

      Жалобы колоколов.

      Несколько улиц меж нами,

      Несколько слов!

      Месяц склоняется чистый

      В души поэтов и книг,

      Сыплется снег на пушистый

      Твой воротник.

      Маме

      Как много забвением темным

      Из сердца навек унеслось!

      Печальные губы мы помним

      И пышные пряди волос,

      Замедленный вздох над тетрадкой

      И в ярких рубинах кольцо,

      Когда над уютной кроваткой

      Твое улыбалось лицо.

      Мы помним о раненых птицах

      Твою молодую печаль

      И капельки слез на ресницах,

      Когда умолкала рояль.

      «Мы с тобою лишь два отголоска…»

      Мы с тобою лишь два отголоска:

      Ты затихнул, и я замолчу.

      Мы когда-то с покорностью воска

      Отдались роковому лучу.

      Это чувство сладчайшим недугом

      Наши души терзало и жгло.

      Оттого тебя чувствовать другом

      Мне порою до слез тяжело.

      Станет