Разрешение жить. Отсутствует

детдомов, которые напрасно обошла Тасико, так и не найдя никаких следов.

      Затем подчеркнутые строки и восклицательные знаки.

      «Слава Тебе, Господи! Это точно она! Я сидела в автобусе, а моя девочка взялась правой рукой за поручень прямо перед моими глазами. У нее родинка между пальцами!!! Я пошла за ней, трясясь, что она заметит меня! Оказывается, все эти годы мы жили почти рядом. Она в Багеби, а я в Цхнети…»

* * *

      На могиле у Тасико стоит камень с надписью: «Маме от дочери. Лучше поздно, чем никогда!»

      Талисман

      В одном из недавно возрождённых монастырей на севере России священник на Литургии отказался читать одну из поданных записок. А после службы он стал выяснять:

      – Кто подал записку с неканоническими именами? Да тут язык сломать можно: Нестан, Цира, Амиран, Малхаз. Одна из сестёр, мать Ефросинья, слывущая молчуньей, показала священнику какой-то текст. В тексте значилось, что Грузинская Православная Церковь признаёт эти имена каноническими и празднует память этих святых. Вот об этих-то непривычных в России именах и пойдёт речь.

* * *

      Цира, невысокая голубоглазая студентка тбилисского института иностранных языков, выглянула на улицу. День обещал быть жарким и, как обычно, трудным. На тахте (старинный ковер над ней украшала некогда коллекция кинжалов, но от греха подальше её продали при большевиках) стонал её восьмидесятилетний отец Габриэл. В манеже возился годовалый сын Циры Малхаз. Сколько дел, а помочь некому. Мать умерла год назад, а муж Амиран только ищет случая уйти из дома играть в карты или выпивать с друзьями. Он, видите ли, семью содержит, а попросишь помочь – раскричится: «Я мужчина!»

      В дверь позвонили. «Что-то рано для мацонщицы», – подумала Цира и пошла открывать. На пороге стояла незнакомая русская женщина в какой-то нелепой чёрной одежде и в повязанном по самые брови чёрном платке.

      – Это вы Цира Сидамонидзе? – спросила незваная гостья.

      – Да, я, – насторожилась Цира. – Я твоя мать, – заплакала женщина и, опустившись на колени, стала торопливо рассказывать. – Двадцать один год назад я познакомилась с твоим отцом на море в Батуми. Он привёз меня в Тбилиси, обещал жениться, потом бросил с ребёнком. Жить было негде и не на что. От безвыходности я отдала тебя в бездетную семью и уехала в Россию. Прости меня, если можешь.

      – Это ошибка, – пролепетала Цира. – Моя мать Нестан умерла год назад. Встаньте, пожалуйста! Вай, как неудобно! Что люди скажут?

      – Нет, это правда, – женщина заплакала ещё сильнее. – Прости меня.

      – Оставьте меня в покое! – крикнула Цира и захлопнула дверь.

      Из комнаты донёсся стонущий голос отца:

      – Кто там приходил?

      – Да так, какая-то ненормальная, – на бегу отозвалась Цира, вытаскивая сына из манежа. – Говорит, что она моя мать.

      Старик пожевал беззубым ртом и негромко сказал:

      – Мне уже мало осталось. Я ждал её. Эта женщина сказала тебе правду.

* * *

      После похорон отца в доме стало непривычно пусто. Никто не стонал, и не надо