Манифест, как стать интересной. Холли Борн

как-то связано с тем пятничным отказом?

      Бри ощетинилась:

      – Нет. Может, хватит уже напоминать?

      – Дело в нем, да? Ты разочаровалась в карьере писателя и решила стать миленькой и доступной, как все остальные?

      Бри начала терять терпение. Если бы он только знал, какую жертву она собирается принести на алтарь писательской карьеры! Если бы мог представить, какие жуткие правила ожидают воплощения в ее блокноте – исключительно ради цели стать хорошим автором.

      – Да брось, Холдо. Там капля макияжа. Поверь, мозги от туши не выветриваются. К тому же… – И она постучала пальцем по его подбородку, где за выходные высыпало новое созвездие прыщей. – Может, тебе тоже стоит подумать о тональнике?

      Это было мерзко. Так мерзко, что не заслуживало прощения. У Холдо вытянулось лицо, и в желудок Бри бухнулся тяжелый камень вины. Холдо попытался прикрыть прыщи рукой.

      – Отлично сострила. Можешь собой гордиться.

      Он избегал смотреть ей в глаза.

      Они всегда подкалывали друг друга. Бри всю жизнь поддразнивала его по поводу кожи, и он не обижался. Просто отвечал: «Да у тебя на лбу вообще Южное полушарие!» или «Может, я и противнее, зато умнее».

      Туда-обратно. Один другому. Колкости, прозвища, изобретенные на ходу дразнилки. И все всегда было в порядке. Что изменилось этим утром? Почему она вдруг почувствовала себя последней сукой?

      Внезапно Бри поняла, что макияж, модная стрижка и сидящая по фигуре одежда обладают собственной силой. Привлекательность автоматически возносит тебя на более высокую ступень социальной лестницы. Ты немедленно выигрываешь в некоем негласном состязании. И хотя Холдо, возможно, ничуть не уступал ей в уме, теперь их отношения были неравны, потому что она выглядела лучше. И замечания по поводу его неидеальной внешности больше не звучали дружеским подтруниванием. Они звучали издевкой.

      Холдо с Бри молча направились к школе – на этот раз медленнее из-за каблуков Бри. Она мучительно пыталась придумать тему для разговора, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.

      – У тебя сейчас информатика?

      Холдо кивнул.

      – Как продвигается игра?

      – Нормально.

      – Смотрел на выходных какие-нибудь новые фильмы?

      – Нет.

      Бри захотелось расплакаться. Но она сдержалась. Сегодняшний день – и ее роль в этом спектакле – значил слишком много. Она не могла посвятить Холдо в свои испытания, но надеялась – господи, как она надеялась! – что, когда все закончится, он поймет. Какой бы исход ни ждал эту затею.

      Искусство всегда требует жертв.

      Наконец они добрались до школьных ворот. Бри смотрела на них, как на вход в другое измерение. Впрочем, сейчас это было недалеко от правды.

      – Увидимся за обедом? – В голосе Холдо звучала надежда.

      Бри была прощена – слишком рано, как и обычно. Но ей предстояло снова причинить ему боль. Поэтому она закрыла глаза и глубоко вздохнула, чувствуя, как застревают в горле непроговоренные эмоции.

      – Гм…