Манифест, как стать интересной. Холли Борн

самое удивительное:

      – Кто эта штучка?

      МУЖСКИМ голосом.

      Бри начала покачивать бедрами при каждом шаге. Теперь она шла с высоко поднятой головой, самоуверенно откинув назад волосы. Впереди показался приятель Хьюго. Бри словно в замедленной съемке наблюдала, как у него на лице проступает выражение шока. Бри поймала его взгляд и, решив рискнуть, сексуально подмигнула.

      Он врезался в шкафчик.

      Это не может быть так легко. Серьезно, это не должно быть так легко.

      Бри шла на английский, и толпа расступалась перед ней, словно Красное море перед Моисеем. Правда, Моисея не заботило, что скажет любимый учитель о его новой стрижке. Моисею было проще.

      Бри вплыла в класс и опустила сумку на парту. Мистера Феллоу еще не было, так что она откинула волосы и принялась тренировать взгляд «Что? Опять читать это старье?». Вокруг поползли шепотки.

      Внезапно их перекрыл голос Чака:

      – Это что, та сучка, которая вечно лижет задницу Филипу Ларкину?

      – Тсс! Она тебя услышит.

      Бри улыбнулась.

      – И что? Она лузер. И если она подвела глаза…

      – Заткнись, Чак.

      Неужели?.. Это случилось? Кто-то встал на ее сторону? Улыбка Бри стала еще шире. Она не глядя достала свою антологию и спряталась за ней, ожидая мистера Феллоу.

      Тот появился, едва отзвенел звонок. Когда он промчался мимо Бри, она уловила тянущийся за ним шлейф кофейного аромата.

      – Ладно-ладно. Я опоздал. Знаю, это жуткие двойные стандарты с моей стороны. Но в этом и заключается плюс профессии учителя: мы можем безнаказанно грешить в том, что вам не позволяется. Впрочем, вы наверняка простите меня, когда увидите, что я сегодня приготовил… – Он поставил портфель на стол и вытащил свой сборник. – Это стихотворение сделает вас ФАНАТАМИ Филипа Ларкина. К концу следующего часа вы будете УМОЛЯТЬ меня продолжить его изучение. Да, и морально приготовьтесь – особенно чувствительные натуры, – там есть обсценная лексика… Настоящая площадная брань. «Что? – уже слышу я ваши крики. – Мат в Квинс-Холл?!» Именно! Только не сдавайте меня директрисе.

      Мистер Феллоу расхаживал вперед и назад, погруженный в книгу. Бри нравилось, как он загорался, рассуждая о литературе. Он становился почти одержим. Будто слова воспламеняли полузатухшие угольки в его душе, снова раздувая огонь жизни.

      – Итак, если вы откроете страницу семьдесят четыре… Вот оно. Готовы?

      Он откашлялся.

      – «Достанут вас отец и мать, пускай того и не желая…»

      Мистер Феллоу осекся. Потому что наконец увидел Бри. Тишина.

      Проходили секунды, а он в полном молчании смотрел на нее.

      – Сэр?

      Он даже не заметил вопроса. Все, что он мог, – глазеть. Бри облизнула верхние зубы, будто Сэнди в финале «Бриолина», перед тем как произнести знаменитое «Что скажешь, чувак?», до сих пор вызывающее у всего мира восторженные конвульсии.

      – Гм, сэр?

      Мистер Феллоу потряс головой. При этом у него был вид, как у постояльца отеля,