Его батальон. Василь Быков

поднесенной зажигалки. Потом прикурил майор. В землянке растекся душистый, чужой среди ее дымной махорочной вони запах, и Волошин подумал, что, судя по всему, назревает скандал. Он по-прежнему стоял возле генерала в напряженно-выжидательной позе подчиненного, в которой, однако, ощущалась и определенная независимость человека, убежденного в своей правоте. Хотя перспектива, судя по всему, очерчивалась для него не весьма завидная.

      Чернорученко передал на «Волгу» генеральский вызов, и в землянке опять все замолчали, как при покойнике. В этой настороженной тишине привычно прошуршала палатка, из-под которой в землянку проскользнула Веретенникова, санитарный инструктор седьмой стрелковой роты. За нею влез Гутман. Волошин мрачно двинул бровями и тихо про себя выругался – Веретенникова сутки назад должна была отбыть из батальона. Он уже получил за нее выговор от командира полка, и теперь вот, наверно, предстоит получить второй. Веретенникова тем временем быстро окинула взглядом знакомых и незнакомых в землянке людей и, вскинув к ушанке руку, уверенно шагнула к раненому:

      – Товарищ генерал, младший сержант Веретенникова прибыла для оказания первой помощи при огнестрельном ранении.

      Наверно, не каждый старшина роты сумел бы доложить так складно и уверенно, как эта девчонка в явно широковатой для нее солдатской шинели. Строгое, насупленное лицо генерала удовлетворенно разгладилось.

      – Хорошо, дочка! Посмотри, что тут мне фрицы наделали.

      Веретенникова, однако, не трогаясь с места, снова вскинула руку к краю своей цигейковой шапки:

      – И разрешите обратиться по личному вопросу, товарищ генерал.

      Генерал уже несколько удивленно приподнял голову, но, прежде чем он ответил, Веретенникова выпалила:

      – Прикажите комбату оставить меня в батальоне.

      Озадаченный ее обращением, генерал неопределенно хмыкнул и искоса из-под сурово надвинутых бровей взглянул на комбата. Волошин выдавливал на щеках желваки, едва сдерживая в себе возмущение за эту более чем бесцеремонную выходку санитарного инструктора.

      – А что, он вас прогоняет отсюда? – холодно спросил генерал.

      – Отправляет в тыл.

      – Таков приказ по полку, – сдержанно объяснил комбат. – Санинструктор Веретенникова комиссована как непригодная к строевой службе. А вы, товарищ младший сержант, должны бы знать, как в армии полагается обращаться к старшим начальникам!

      Веретенникова, однако, оставив без внимания его слова, по-прежнему держала руки по швам и, не сводя глаз с генерала, ждала ответа. Генерал едва заметно повел левым плечом:

      – Я не могу этого решить. Обращайтесь к вашему непосредственному начальству.

      Девушка обиженно прикусила губу и резким, почти демонстративным движением рванула вперед санитарную сумку. Генерал повернулся раной к свету, Веретенникова бегло осмотрела его висок.

      – Надо остричь.

      – Всего? – удивился генерал с нотками юмора в голосе.

      Веретенникова генеральский юмор оставила без внимания:

      – Вокруг раны.

      – Ну что ж! Стриги, если есть чем.

      –