Я найду, кто убил тебя! Триллер. Лев Голубев-Качура

изгрызли весь камус и крепления. Пришлось ножом обрезать оставшиеся лохмотья на лыжах и приспособить бечёвки вместо креплений.

      Больше здесь мне нечего было делать. По моей прикидке, до автотрассы оставалось пройти каких-нибудь двадцать пять, тридцать километров.

      * * *

      Привязал лыжи к валенкам, и ещё раз, для успокоения, оглядевшись вокруг, я пустился в дальнейший путь.

      Помимо воли я вновь и вновь возвращался к эпизоду с ружьём. Так, говорил я себе – ноги заняты, руки заняты – нужно занять чем-нибудь голову. И я занял её.

      Я решил включить в мыслительном аппарате, логику: что мы имеем? – задал я себе вопрос. И мгновенно ответил – мы имеем упавшее ружьё и выстрел…. Далее…. А вот с «далее» было несколько труднее. А, впрочем…. Ии…, я громко, до колик в животе, расхохотался, и чуть не упал от смеха. Да всё очень просто!

      Вот, что значит уметь логически мыслить, похвалил я себя:

      Вечером я зарядил ружьё и, на всякий случай, не поставил его на предохранитель. Оно, каким-то образом, может быть, снег упал с ветки, свалилось на волков, и от удара спусковой механизм сработал, грянул выстрел…

      Я представил себя на месте ошарашенных выстрелом, полусонных зверюг, и вновь неудержимый смех затряс меня!

      Представляю, смеялся я, быстро скользя по спуску с небольшой горки: лежу это, значит, я себе под деревом, подрёмываю, и в предвкушении свежего мясца…, а тут, как снег наголову, бабах тебя по загривку! Только ты вскочил от страха, а тут, над самым ухом твоим опять – бабах! Выстрел! Поневоле пустишься наутёк.

      Хорошо ещё, что волки не страдают «медвежьей болезнью», а то бы вообще – вышел бы сплошной конфуз для серых хищников. Их бы ни одна стая потом не приняла…. Шарахались бы от них, как от прокажённых.

      Настроение моё улучшилось.

      В надежде, что волки, напуганные выстрелом, отстанут от меня, я больше не оборачивался и не оглядывался. Но, каково же было моё удивление, когда остановившись передохнуть, я вновь увидел их.

      Они всё также трусили в ста метрах от меня и, по-видимому, не собирались прекращать преследование, надеясь, что намеченная жертва обессилит и достается им.

      Вот настырные! – разозлился я окончательно и, обернувшись, погрозил им кулаком.

      Ближе к вечеру в конце просеки, как в маленьком оконце, показалась автотрасса. По ней двигались игрушечные автомобильчики.

      Пройдя ещё с километр, я обернулся к следовавшим за мной хищникам и, вновь показав им кулак, закричал: «Ну, что, съели? Не на такого напали! Я, запросто так не собираюсь отдаваться вам в зубы, не дождётесь! Спасибо за компанию!»

      От автотрассы меня отделял последний, не очень крутой, спуск.

      Оттолкнувшись палкой, я заскользил вниз.

      Но судьба, или чёрт, подставили мне подножку в виде порвавшегося самодельного крепления на левой лыже. Лыжа поехала в одну сторону, я в другую!

      Пару раз перекувыркнувшись, я воткнулся носом в снег!

      Но время терять было никак нельзя,