Прыжок над пропастью. Питер Джеймс

одна и с мужчинами. В лодках, на скачках, на авторалли, в ресторанах, в ночных клубах.

      И лишь на одном снимке он увидел себя.

      Снимок лежал картинкой вниз на дне ящика комода, в деревянной шкатулке, в ворохе писем и документов. Маленькая фотография, примерно два на два дюйма, помятая, с оторванным уголком, почти выцветшая. Они вдвоем сидели бок о бок на галечном пляже. Ему было года четыре; он в плавках, болезненно худой, с торчащими коленками, взъерошенными волосами; сидит и щурится на солнце. Она рядом, но в то же время далеко от него. В бикини, в темных очках, состроила очаровательную гримаску фотографу. Мальчик рядом… да знала ли она его когда-нибудь?

      Вспомнила бы она его сегодня?

      Нельзя забывать людей. Особенно тех, которые тебя любят. Нельзя просто выбросить их, вычеркнуть из своей жизни, уйти от них. Я покажу тебе, как забывать!

      Обещаю.

      12

      – Давай же, милый, ешь – ведь ты это любишь.

      Алек в майке с принтом из сериала «Ох уж эти детки!» сидит за столом в кухне: перед ним в тарелке стынут спагетти под соусом болоньезе. Темные, как у Росса, волосы падают на глаза. В тарелке палочки для еды – после Таиланда он наотрез отказывается есть вилкой. В руках вертит вертолет, собранный из лего.

      – С вертолетом поиграешь потом. – Вера еле сдерживалась. – Бабушка приготовила спагетти специально для тебя.

      Сегодняшнее раздражение объяснялось не только тем, что ей снова плохо, но и двумя затянувшимися заседаниями. Утром она провела три часа в комитете по спасению церковной крыши, а сразу после этого состоялся митинг жителей деревни, на котором предлагалось подать протест против строительства гольф-клуба. Приступы тошноты следовали один за другим, несмотря на таблетки зантака, которые дал ей Росс. Прошла почти неделя с тех пор, как она побывала у Джулса Риттермана, но он до сих пор так и не сообщил ей о результатах анализов.

      Не обращая на мать внимания, Алек оторвал желтую детальку от фюзеляжа, сосредоточенно надул губы и вставил «кирпичик» в другой ряд.

      Вера вскочила так резко, что ее стул опрокинулся. Распутин, спавший на своей подушке перед плитой, подпрыгнул. Вера вырвала вертолет из рук Алека.

      – Немедленно ужинать! – приказала она.

      – Не хочу.

      Вера положила вертолет на черную мраморную столешницу, схватила палочки Алека и начала дробить спагетти на мелкие кусочки. Росс и мама совсем его избаловали!

      Мать молча сидела напротив внука: в губах зажат окурок, от которого идет дым, глаза прищурены, брови сведены на переносице; она сосредоточенно читает журнал «Хелло!», лежащий перед ней на огромном сосновом столе. Время от времени она бросает взгляд на экран телевизора: идет очередная серия «Соседей». По мнению Веры, телевизор орет слишком громко.

      Приглушать звук она не стала. В конце концов, мама целый день присматривала за Алеком – уже начались каникулы. Но в том-то и проблема. «Не важно, – подумала Вера, – сколько тебе лет; для мамы ты навсегда останешься ребенком».