Слова про слова. Без цензуры. Утина Паганини

дымили и трубы…

      Обагряя настил мостовой

      Бились готы… а может быть гунны…

      Пав в бою, исчезали в пыли…

      Доносилось дыханье лагуны

      И белели в ночи корабли…

      Черепичные крыши и скверы

      Проносились… луга и стада,

      Коронации и адюльтеры,

      И сошедшие с рельс поезда…

      Кроны клёнов и лип… а навстречу

      Мимо каменных стен не спеша

      Шла девица, накинув на плечи

      Побелевшую рваную шаль.

      В космах ветра сырые порывы…

      Так бывает во всех городах…

      Я зачем-то спросила: «Вы живы?»

      Но она не ответила: «Да…»

      Улыбнулась уныло… И прямо,

      Но украдкой взглянула в глаза…

      Дрожь неслась по прозрачным рукам… а

      Она словно что-то сказать

      Тщетно силилась… Тяжкое столь же,

      Как гора, что не сдвинется с плеч…

      Точно знала она нечто больше,

      Что в слова невозможно облечь…

      А затем всё слилось воедино —

      Тишина и немой разговор.

      Я стояла напротив витрины

      Замерев, и смотрела в упор…

      Ощущая туманно – когда-то

      Здесь развеян был дух мой и прах

      За истлевшей погостной оградой.

      Но не всё растворилось в ветрах…

      Город-призрак, живая могила,

      Усыпальница первых камней…

      Я здесь явно кого-то любила

      Дольше жизни своей и сильней,

      Вышивала твои минареты

      Яркой гладью на тонкую ткань…

      Ты меня вспоминаешь за это,

      Принося ежегодную дань…

      Льнут к ногам твои древние плиты

      И оббитые сталью врата

      Для меня ровно в полночь открыты.

      Так бывает во всех городах.

      На съедение планктона

      Я напишу роман, где все несчастны

      В плену оков невежества и зла…

      И буду убиваться: «О, ужасно!

      За что я их на это обрекла?…»,

      Ловя в слезах отчаянно влюбленых

      Хоть каплю неизменной чистоты,

      Что не исчезнет, в духе Авалона,

      Синхронно c воплощением мечты.

      Я рассажу всех кукол на витрине,

      Диктуя мысли, вмешиваясь в сны…

      Герой тужит у ложа героини —

      Ей не дожить до завтрашней весны…

      На площади кидаются камнями

      Верша средневековый ритуал —

      У ног еретика играет пламя

      И тешится над тем, как он летал…

      Вот рыцарь слепо жертвует собою

      По прихоти каких-то вздорных дам…

      А на щите несут других героев

      И лавры достаются их вождям…

      Бойцы ушли неслышно, словно тени…

      Без имени, без рода и лица…

      Они погибли ради убеждений

      Туманных от начала до конца…

      Земля вберёт их молодые соки,

      И даст испить осоке и плеве…

      Ещё один страдалец одинокий

      Как лютик сник в очередной главе…

      Он,