Семь мужей Синеглазки. Сказка-быль. Марина Важова

то швы разошлись. Ничего покупать нельзя, и ребёнок, и мама на грани. Имя давать тоже нельзя. Вот выпишут…

      Но теперь всё позади. Давай назовём…

      – Лили. Пусть она будет Лили. – Брюс улыбается, поглаживая спящую дочку по щеке.

      – И ещё фамилия. Не многовато ли Ли?

      – Пусть. Как колокольчик: Ли-Ли-ли. Можно петь: ли-ли-ли, ли-ли-ли.

      ***

      Дочку взяли в ясли для детей иностранных студентов. Очень хорошие ясли: на десять детишек воспитательница и две нянечки. Ясли круглосуточные, но Лили забирают каждый день.

      Она красотка. Метиска. Золото с чёрным, киноварь губ, голубоватые белки. Характер тоже золотой: тиха, терпелива – восточная девочка.

      – Вот кому-то повезёт, – говорит Брюс, рассматривая ладошку дочери. Вертит в руках, расправляет пальчики. Рисует глазами. Он всегда рисует.

      К рождению ребёнка в Пожарке дают квартиру.

      Если взять – придётся работать, делать Ленинские комнаты. Нет времени, надо учиться, а значит – пахать день и ночь.

      Конечно, тебе надо учиться, говорит Синеглазка и немного грустит: не будет своего жилья. Но это не важно. Ведь они вместе, родичи смилостивились и пустили их в проходную комнатку. Там, за шкафом, старая оттоманка, маленький столик и два расшатанных стула.

      Брюс приходит с занятий поздно, быстренько ужинает и тут же усаживается строить композицию. Ставит планшет на стул, поправляет лампу. Нарисованные люди машут руками, будто хотят взлететь.

      Родичи уснули, дочка посапывает в новой кроватке.

      Синеглазка уже спит, когда он пробирается к ней, скрипя всеми пружинами. Сквозь сон, сквозь зашкафную духоту… Скакун отпущен пастись, и они скрипят и скрипят, скрипят и скрипят. Пока Брюс, наконец, не откидывается на окаменелый валик, произнося неизменное:

      – Тебе было хорошо? Сколько раз?

      Потом лежит с трагическим лицом, вперив глаза в темноту потолка. И обещает: «В следующий раз будет больше».

      Но Синеглазке не надо больше. Она за день так устала.

      – Бяка, – капризничает она, – хватит уже.

      – Нет, Бяка, давай ещё. А то ты меня разлюбишь.

      Бяка. Шутливо, иногда сердито, а потом уже обыденно: «Бяка, ты пельмени сварила?».

      Окружающие слушают с весёлым недоумением.

      ***

      Воскресенье, и Брюс дома.

      Весь день рисует, но к вечеру даёт себе отдых. И тогда они играют. В лото, шашки, карты. Но чаще всего – в Эрудит. Составляют из выпавших букв слова. Брюс знает много слов и всегда выигрывает.

      Лили у него на коленях – подсказывает. Она так горда, что помогает отцу. Только маму жалко, и они иногда поддаются.

      – А почему Ленин в галстуке? – спрашивает вдруг. Ага, увидела портрет в журнале.

      – Ну, ведь дяденьки носят галстуки.

      – Так это же не дяденька, а Ленин! – возмущённо, с недоверием.

      Наследие Ленинских комнат…

      В детском саду она самая старательная, самая послушная, самая честная.

      Воспитательница