Я захватываю замок. Доди Смит

цельная идея, из которой уже ничего не развить.

      Мы с Топаз встревоженно уставились на отца.

      – А я уверена… – попыталась возразить мачеха, но отец ее перебил.

      – По-вашему, такие писатели – авторы одного романа? – тихо спросил он.

      – Боже упаси! – отозвался Саймон. – Я лишь хочу сказать, что ошибся со словом «продолжение». В мире искусства писатели – в известном смысле, единственные истинные творцы. Из глубины души зараз они извлекают один неповторимый шедевр… Целое ожерелье, не жемчужину! А затем снова уходят на дно, чтобы вынести на свет новое сокровище. Возможно, Господь создал иные миры, но не в дополнение к этому.

      Несмотря на пышность и книжность, звучало искренне. Но я не поверила. За словами чувствовалась пустота. Тактический ход, чтобы по-доброму сгладить неловкость. Быстро же Саймон уловил напряженность момента! Самое странное, отца его речь, похоже, впечатлила. Он тряхнул головой, словно ему в голову пришла новая мысль, но, ничего не сказав, задумался. Очнулся лишь от вопроса Саймона о третьем сне в «Борьбе Иакова». Таким оживленным я его не видела с того года, как они поженились с Топаз. Рассказывал отец не только о себе и романе – он втянул в беседу всех, а особенно часто обращался к Роуз, так что Коттоны постоянно оборачивались к ней, причем с явным удовольствием.

      Нейл сидел на медном котле рядом с Элоизой, почти не принимая участия в разговоре, а разок дружески мне подмигнул.

      Наконец прибежал Томас и сообщил, что Стивен ждет на улице с лошадьми. (Брату какао перепало, на Стивена уже не хватило; тогда я оставила для него половину своего напитка и, чтобы не остыло, придвинула кружку к огню.) Мы с отцом поспешили вслед за Коттонами во двор: никогда не видела, как вытаскивают машину! Роуз не смогла пойти из-за длинного платья, а Топаз это не интересовало. Поднялась приятная суматоха: плясали лучи фонариков, все смеялись, подбадривали гиканьем лошадей – и автомобиль благополучно выкатился на дорогу. Прощались мы второпях; братья пообещали, что скоро увидимся, – по-моему, вполне серьезно.

      Стивен и Томас повели лошадей обратно на ферму, а мы с отцом, увязая в грязи, устало побрели под дождем к дому. Темень стояла хоть глаз выколи. Керосиновый фонарь забрали мальчики. Стоит ли объяснять, что карманных фонариков в нашем хозяйстве давно не водилось?

      Отец, прямо-таки лучась весельем, крепко сжимал мою руку. Я поинтересовалась его мнением о Коттонах.

      – Ну, – усмехнулся он, – вряд ли они станут докучать нам с оплатой аренды. – А затем восхитился американской энергичностью и рассказал об интересных случаях, произошедших с ним во время лекционного тура. Саймон Коттон напомнил ему Генри Джеймса – этакий сорт американцев, страстно влюбленных в Англию.

      – Скоутни повезло, из него выйдет прекрасный хозяин.

      Кстати, я пыталась прочесть роман Джеймса «Что знала Мейзи» еще в девять лет – решила, будто книга детская. К сожалению, красивое темно-фиолетовое собрание сочинений Генри Джеймса тоже давно продано.

      Когда мы