Центр тяжести. Алексей Поляринов

полезную еду, а сладкое вредно для зубов. И для кожи. Смотри, у тебя на лбу вон опять выскочили прыщи, – она прищурилась, – уже расковырял один, да?

      – Нина! – Папа демонстративно бросил ложку в тарелку. – Давай не будем обсуждать его прыщи хотя бы за ужином, а?

      – Пардон.

      Снова повисла тяжелая тишина. На этот раз ее прервал Грек. Он обратился к отцу:

      – Петро сказал, что вы любите делать табуретки.

      Отец перестал жевать и посмотрел на меня.

      – По-моему, это очень круто, – добавил Грек.

      – Круто? – Мама вскинула брови в изумлении. «Круто» было последним в списке ее слов, относящихся к отцовскому хобби.

      – Э-э-э… ну да, наверно. – Отец тер шею ладонью.

      – Да, мой брат сейчас учится в Японии, изучает криптографию. Это такая наука про защиту информации.

      («Так во-от почему он так одержим всеми этими шифрами и тайными знаками», – подумал я.)

      – Вот как? Старший брат?

      – Ага. Он иногда звонит нам. Ну, то есть не нам, а тете Тане, и мне позволяют поговорить с ним пять минут. Я рассказал ему про ваши табуретки и про то, как вы говорите, что для вас создание табуреток похоже на медитацию. Ну, потому что, по-моему, это очень круто. Я читал про одного японца, его звали… эммм… то ли Хиросима, то ли Нагасаки. Так вот, у него был маленький ресторанчик в подземном переходе, там даже туалета не было, верите-нет? А в меню там – только суши. И все! Ничего больше. Даже воды не было. – Грек задумался. – Ну, может быть, вода все-таки была, я не помню. Но в остальном – только суши. И знаете что? У него не было отбоя от посетителей.

      – Как интересно. – Папа с мамой переглянулись.

      – Да. – Грек ковырял вилкой курицу. – Больше всего на свете японцы ценят преданность своему делу. Знаете, Брюс Ли, один из моих кумиров, он сказал как-то, – Грек многозначительно поднял вилку: – «Я боюсь не того, кто отработал по разу десять тысяч ударов, а того, кто отработал десять тысяч раз один удар». Понимаете? Преданность – нет ничего важнее. И посетители этого ресторана ходили к повару и ели его суши с угрем. Они отдавали дань его преданности своему делу.

      – Это прекрасная история.

      – Да. Это мне брат рассказал. И еще он сказал, что ваша история с табуретками очень похожа на историю этого… Хиросимы-Нагасаки. Я не помню, как его зовут, но я обязательно спрошу у брата, когда он позвонит в следующий раз.

      – Хорошо.

      – Мой брат сказал, что в Японии вы были бы очень уважаемым человеком.

      Отец засмеялся.

      – Да, мне, пожалуй, стоит подумать о переезде в Японию.

      Грек вдруг закашлялся:

      – Ой, простите, я не то имел в виду. Я не хотел сказать, что здесь вы не уважаемый, простите, я… то есть в Японии все по-другому.

      – Ничего, не переживай, я понял, что ты имел в виду. И я очень польщен. Знаешь, странное дело: однажды в моем гараже табуреток стало так много, что я просто не мог развернуться там. Тогда я решил раздать их. Я повесил объявление: «Бесплатные табуретки». И знаешь, что произошло?

      – Что?

      – Ничего. Никто не пришел. И знаешь, что я сделала?

      – Что?

      – Поменял