Цицерон – мастер публичных выступлений, или Роман об истинном римлянине. Василий Владимирович Князев

      Глава I. Приветствую тебя, Вечный город!

      Где хорошо, там и отечество.

Марк Туллий Цицерон.

      Поздним вечером 24 августа, за девять дней до сентябрьских календ, несколько повозок семьи Цицеронов с имуществом, рабами и прислугой подъехали к скромному двухэтажному дому на вершине Эсквилинского холма. Справа возвышался храм Изиды¹, а слева внизу раскинулись жилые кварталы. Юпитер на своей огненной колеснице уже почти скрылся за горизонтом, но в наступающих сумерках еще можно было увидеть и оценить огромные размеры Вечного города.

      Пока слуги и рабы вносили вещи в дом, Цицерон и Квинт побежали наверх и залезли прямиком на крышу. Все-таки родом они были из небольшого провинциального городка, и сейчас им хотелось увидеть Великий город во всей его красе.

      С крыши дома их взору открылся потрясающий вид на зеленую долину, которая нежно как будто чуть-чуть была окутана легкой и нежной полупрозрачной дымкой – туманом с белокурого Тибра. Эта прекрасная река была главной водной артерией, по ней в Рим доставлялись многие жизненно необходимые товары.

      Братья с восхищением смотрели на величественные храмы Юпитера и Юноны на соседнем Капитолийском холме, на Circus Maximus – Большой Цирк, дворцы Патрициев из золотисто-желтого Нумидийского мрамора. Красивейшие парки зеленым сочным узором вплетались во все улицы и кварталы. Красные крыши домов, белые колонны дворцов и зданий, позолоченные купола храмов – эти сочетания цветов придавали неповторимое очарование городу. Огромному мегаполису не было видно ни конца, ни края.

      От этой масштабности, красоты и величия – просто захватывало дух.

      Да… Рим по праву называли «Великим и Вечным городом».

      Марк серьезно посмотрел на Квинта и важно сказал:

      – Знаешь, младший брат, настанет день, когда этот город будет у моих ног.

      Квинт засмеялся и захлебываясь от смеха проговорил:

      – Туллий, ты с детства меня удивлял своим тщеславием и высокопарными фразами. Но сейчас ты меня просто до смерти рассмешил. Я, конечно, понимаю: ты мой старший брат, и я должен тебе верить. Но, ради всех богов, объясни, за счет чего ты хочешь прославиться?

      – Квинт, я с детства знал, что добьюсь очень многого. Да, у нас не так много денег и пока еще нет связей. Но поверь, брат: если есть желание – все это придет. А желание у меня огромное, я хочу прославить наш род, чтобы никто больше не коверкал нашу фамилию и не называл нас горошинами или сукновалами². К тому же, ты ведь помнишь, как я поклялся над смертным ложем нашей покойной матери.

      Брат стал серьезным.

      – Ну конечно, Марк, я все это помню. Если честно, меня восхищает твоя целеустремленность. И если ты в это веришь, то поверю и я. Ты же мой брат.

      И я обещаю тебе, мой родной Марк: я буду с тобой на этом трудном пути.

      – Спасибо Квинт, – растроганно ответил Цицерон.

      Братья обнялись и зачарованно продолжили смотреть