Не перебивай мёртвых (сборник). Салават Юзеев

был из тех, которые не умирают по пути, а, наоборот, набирают силу. Это был тот самый ветер, который в Казани снёс с пожарной каланчи рабочего Фёдора Игнатьева, а под Чистополем уронил телеграфные столбы. Птицы в небе летели задом наперёд, тщетно пытаясь добраться до своих гнёзд. Облако притворилось пылью и, промчавшись мимо моих колен, исчезло под изгородью.

      И тут я встретил её. Потому как знал, что встречу, и знал, что она не пропустит этот ветер. Она вышла из ветра и обняла меня. Мы стояли, обнявшись, и ветер нёсся мимо нас, огибая так же, как вода огибает большой камень.

      Спустя годы она часто является мне в снах. Она выходит из ветра, как и тогда, во времена нашей юности, и обнимает меня. Ветер мчится сквозь нас, это другой ветер, сквозной, его путь пролегает через тот свет и наши сны, его не видно простым глазом, разве что трава иногда чуть заколышется на Поляне мёртвых.

      Я уже говорил вам, что Фатима Сакаева могла приручать смерчи, а волк-лунатик спокойно лежал у её ног, словно найдя прибежище. Её сны были глубоки, как воды реки Итиль, с берегов которой когда-то ушли наши предки. Она утверждала, что порой сон её столь глубок, что в нём можно рассмотреть речное дно, тёмные водоросли, а среди них – огромных рыб, шевелящих жабрами. Я безоговорочно верил ей, поскольку сам видел похожие сны. Мы были связаны с ней снами, и это самая большая близость, которую только можно представить. Вафа-бабай, который был посвящён в наши сны об Итиле, говорил следующее: «Вода везде найдёт себе дорогу. Река, с берегов которой мы были согнаны, всегда находит нас».

      Мы дружили с Фатимой в детстве, затем в возрасте, когда подходит пора влюблённости, откуда ни возьмись, появился Халил. Почему появился? Он так и был с нами, но прежде мы подходили к событиям с другой меркой. В наших отношениях возникло то, что называется любовным треугольником, разумеется, мы, пахнущие молоком, навозом и луговым ветром деревенские дети, не отдавали себе отчёт в том, что нас связывает некая геометрическая фигура.

      Что же её привлекло в невзрачном, косоглазом Халиле, спросите вы? Ответ прост. Тот самый необъяснимый и страшный его дар – умение петь, как не поёт никто, перекликаясь с тем светом, слыша голоса с Поляны мёртвых. Она могла приручать смерчи, но дар Халила покорял её, ставил её душу на колени и заставлял плакать.

      Как развивались наши отношения внутри треугольника? В разные годы по-разному. Фатима не могла сделать окончательный выбор, её душа металась между нашими двумя, словно боясь потерять обе. Однако сейчас я могу определённо выделить её приоритеты. Фатима боготворила Халила, когда наш возраст подходил к тринадцати годам (не забывайте, что все мы были одногодки), именно тогда наступает пора ранней, ничем незамутнённой влюблённости. В возрасте же от четырнадцати до семнадцати – она отдавала предпочтение мне. После семнадцати Фатима вновь, словно опомнившись, обратила свой взор в сторону Халила. В её влечении есть закономерность, на первый взгляд незаметная. Дело в том, что именно в этом возрасте – от четырнадцати