Люди $лова. И. Сотников

узнать свои шансы стать для него полезным, то есть диктатором), попросить туалетной бумаги – не стал отказываться от такого лестного предложения сенатора и без всякой задней мысли взял этот конверт себе.

      – Вот же удивительные люди. Я хотел всего лишь туалетной бумаги попросить, а он мне денег дал, чтобы я её купил. – Спустя скорое время направляясь к столу, где расположилась их делегация, размышлял про себя довольный Барборис. – А здесь, судя по конверту, на всю страну хватит! – как громом поражённый остановился Барборис. – А это значит, что я всю страну обеспечил поставками дешёвой туалетной бумаги и тем самым, смогу заручиться поддержкой самых видных засранцев. – Только сейчас понял Барборис, что такое стратегическое планирование, и что сенатор Маккейн, до чего же дальновидный сукин сын.

      Что и говорить, а встречи в кулуарах этого столь представительного здания, зачастую куда конструктивней проходят и больше пользы несут участникам этих встреч, нежели если бы они совершались в общем зале, на виду множества глаз. Оттого, наверное, все важнейшие договорённости и сделки совершаются именно в этих, подальше от общественных глаз местах.

      Ну а такое обстоятельство совершенно нельзя игнорировать, и не было проигнорировано этими двумя между собою знакомыми, известными во многих околовластных кругах, конечно, более тёмными, чем светлыми личностями. И где-то там, в одном из неприметных мест здания ассамблеи, так за между прочим, встретились, так на публике благодушно друг к другу относящиеся, а внутри себя, бурно, с выплеском не терпящие опять же друг друга, договорившиеся об этой встрече, представители двух противоположных векторов политики, пан Паника и сэр Рейнджер.

      – Что, пришёл покаяться или признать поражение? – усмехнулся, глядя на подошедшего пана Паника, развалившийся на мягком диване сэр Рейнджер, чьё присутствие на одном из боковых, выходящих в зал ассамблеи балконов, было прикрыто задвинутой на окна занавеской. И конечно пан Паника, который и так терпеть не мог этого своего извечного конкурента, тем более не смог стерпеть этой его язвительности в свой адрес и даже дёрнулся в ответ. «А ещё говорят, что сэр Рейнджер благодушный человек. Что-то при мне он таким никогда не бывает. – Перебирая взглядом складки на лице сэра Рейнджера, нервно дёргая рукой, размышлял пан Паника. – Так он меня терпеть не может, как и я его! – вдруг озарила догадка пана Паника, удивлённого таким положением вещей».

      – Чего задёргался. – Сэр Рейнджер продолжает язвить, глядя на пана Паника. – Политическому тяжеловесу это не по статусу. – Но пан Паника игнорирует это выпад сэра Рейнджера и, заняв приготовленный для него стул, спешит уразумить этого, много о себе и не всегда о других верно думающего, пока что сэра Рейнджера.

      – Я всю свою жизнь, даже несмотря на политическую целесообразность, всегда был последователен, как в любви, так и в ненависти,