Прекрасная натурщица. Майя Блейк

два дня прошли как можно спокойнее.

      Она откашлялась.

      – Доброе утро, Рамон! Я не ожидала тебя увидеть.

      – Неужели? – Он продолжал откровенно пожирать ее взглядом. – А чего ты ожидала?

      – Я не думала, что ты заедешь за мной лично.

      – Тебе придется потерпеть мое присутствие, – выпалил он.

      Его тон задел ее за живое. Она подняла подбородок:

      – У тебя нет более важных дел, кроме как сопровождать меня на панихиду?

      – Многие требуют от меня уделить им время. Но все это меркнет по сравнению с моим желанием увидеть тебя. Мне захотелось убедиться, что ты не привидение.

      Его слова поселили холодный ужас в ее душе. Она отчаянно вглядывалась в его лицо, но оно казалось непроницаемой маской. Однако его глаза потемнели, доказывая, что он не совсем еще бесчувственный человек.

      – Привидение? – неуверенно спросила она. – Я тот же самый человек из плоти, крови и костей, которого ты видел в прошлый раз.

      Его холодные глаза стали еще жестче. Он шагнул назад.

      – Любопытно, что ты не сказала, будто у тебя осталась прежняя душа.

      У нее перехватило дыхание. Нет, ее душа стала другой. В ней поселилась надежда, как только Зуки узнала, что вынашивает ребенка. Потом ее душа разрывалась на части из-за мучительных событий и решений, приведших к потере этого ребенка.

      – Моя душа – не твое дело, и хватит это обсуждать.

      Он медленно выдохнул, глядя на нее:

      – На время отложим этот разговор. Мы должны почтить память моего брата. А после мы поговорим.

      Она вспомнила абзац в письме, в котором указывалось, что она должна присутствовать на оглашении завещания Луиса. У нее сжалось сердце.

      – Если речь о завещании Луиса, то знай, что в случае возникновения разногласий я готова отказаться от своей доли.

      Уголок его рта приподнялся в жестокой усмешке. Он повернулся и пошел к двери.

      – Ты скоро обо всем узнаешь, Зуки.

      Поездка в собор Святого Августина в Старой Гаване заняла чуть более десяти минут, но Зуки казалось, что в гробовой тишине прошло несколько столетий. Внутри собора были установлены портреты Луиса и его родителей в полный рост. Их иногда смеющиеся, иногда серьезные, но всегда благодушные лица заставили Зуки по-новому оценить ее потерю. Она не понимала, что тихо плачет, пока Рамон не протянул ей белый носовой платок. Она с благодарностью посмотрела на Рамона, но увидела только его профиль, казавшийся каменным.

      Церемония длилась чуть более часа. Два десятка гостей зажигали свечи и прощались с усопшими.

      Зуки поставила зажженную свечу в подсвечник, когда рядом с ней появился Рамон. Надеясь, что у него поубавилось язвительности, она откашлялась и посмотрела на него:

      – Спасибо, что предоставил мне возможность быть здесь и купил билет. Я оплачу тебе стоимость билета, как только вернусь на работу в следующем месяце.

      Он скривил губы:

      – Какая предусмотрительность! Скажи, а где была