Великий князь. Юрий Сбитнев

не стращал Пётр Ильинич, никому не грозил, не кричал. Говорил тихо, но каждое слово – как молот по наковальне.

      Не ведал Игорь, что молвил воевода до его появления, но из того, что услышал, понял, как прав Пётр Ильинич, как справедлива его суровая речь и о чём печётся он в великой своей заботе.

      Весь сход до единого, когда замолк воевода, пал на колени, даже Игорь услышал в себе то же желание. Пётр Ильинич поверх склонённых долу голов впристаль смотрел в лицо Игоря, не торопясь вызвать внезапно появившегося тут пред люди.

      Бодева, как и Карачев, Девять Дубов, Неренск, Лопасня, Талеж, дадены были ещё по грамоте Олега Святославича в удел Игорю. С того, внезапно грубого поперечного слова, коим молодой князь обидел старого воеводу, они боле и не общались друг с другом. Так случилось, что поутру следующего дня Игорь с Венцом и Святославом, не сказавшись Петру Ильиничу, сошли на лесную заимку к древнему монаху-пустыннику Варфоломею. Воевода не раз бывал у святого с Олегом Святославичем, чтил его и сам собирался проводить к нему княжичей. Но вовремя не сказал об этом, и те ушли самоходкой, провожаемые опять же Поткой. Когда узнал о том, заскорбел душою, страсть как хотелось снова повидаться с мудрым пустынником, но вослед им не пошёл. Горько было на душе от ещё одной, наверное, и не осознанной молодшими, но большой для него обиды. Однако сам себя и осудил:

      – Гордыня заела, гордыня!..

      Но и после того не кинулся вдогон ушедшим.

      Пустынник задержал князей и Венца, отослав Потку, потому и сумел Пётр Ильинич уловить старосту. Думал, учинив сход, сам пойдёт в лесную пустыньку, чтобы проводить в обратную чад. Ан вон как получилось, без провожатого обернулся Игорь. «Почему один? – сердцем забеспокоился Пётр Ильинич. – Не случилось ли лиха?»

      Не выказав того, поклонился Игорю, предлагая встать перед сходом.

      – В твоё отсутствие, князь, принял я доклад от старосты Потки и учинил сход всего люда бодевского, – сказал боярин. – Совершил то по разумению своему и теперича спрашиваю на то твою волю. Любо ли тебе, князь, содеянное мною али не любо?

      – Любо! – ответил Игорь, всё ещё находясь во власти речи Петра Ильинича и желая только одного, дабы не было меж ними даже самой малой неприязни.

      Подняв с колен одним словом – «встаньте» – бодевский люд, Игорь сказал:

      – Мне ведомо, о чём брал доклад воевода с вашего старосты, ведомо, какое слово держал он к вам, а посему учредим меж собою с благословения Господня справедливый и нерушимый ряд на века вечные…

      Возликовало сердце воеводы от этих слов, да и люд лесной воспринял их разумно и с честью.

      Были ряды недолги, ибо селище, как один человек, приняло на себя выполнять данное ещё князю Олегу слово, а Игорь – блюсти своё право, защищая и опекая, по правде судя и взимая должную дань.

      Решил сход и о старосте своём. Потка прилюдно винил себя в том, что попутал его нечистый отпасть от общей пользы, схорониться наглухо в лесной обители, жить только своим интересом, забыв про ряды дедовские, забросив и торговлю, и ремёсла, абы самим