Счастливчик (сборник). Лидия Чарская

классе минутная возня… Топот ног… шелест… возгласы испуга…

      Директор идет – это ведь не шутка! Директор идет, а у них раздетый мальчик в классе! Что делать? Что делать? Счастливчик, взволнованный, трепещущий, измученный от всего пережитого, медленно выходит из угла и направляется к своему месту.

      – Скорее! Скорее! – кричат ему мальчики с первых скамеек.

      – Скорее же двигайся, Лилипутик! – звонко выкрикивает Янко и для чего-то протягивает руки вперед.

      Но уже поздно…

      На пороге класса стоит директор – высокий, полный, красивый господин с баками вроде котлеток по обеим сторонам симпатичного лица.

      На лице директора выражение не то недоумения, не то испуга.

      – Это еще что за явление? – говорит директор и протягивает вперед указательный палец.

      Перед ним, спиною к нему, шагает маленькая белая фигурка в одном нижнем белье и в носках, с длинными густыми локонами, падающими на плечи, как у библейского Самсона.

      На вопрос директора фигурка останавливается, оборачивается и, увидя вошедшее новое лицо, почтительно кланяется, шаркнув полуобутой ножкой по всем правилам искусства.

      Глаза директора раскрываются еще шире.

      – Это еще что такое? – суровым, строгим голосом спрашивает он.

      Подоспевший воспитатель, Дедушка, бочком протискивается к Счастливчику и шепчет над его головою очень тревожно:

      – Где же твое платье, Раев?

      Счастливчик хочет поднять руку и показать, где его платье, хочет ответить, что его платье мирно покачивается на лампе под потолком, но в это время, весь красный, пробирается между партами Янко и, незаметно очутившись около Голубина, рядом с первой скамейкой, шепчет усиленно Счастливчику:

      – Только не выдавай!.. Только не выдавай!.. Они все дрянные, гадкие, но ты их все-таки не выдавай!.. У нас выдавать не полагается… У нас правило товарищества… Пожалуйста, не выдавай!

      Счастливчик молчит. Его губы сжаты. Глаза полны слез.

      – Да что с тобой, голубчик? – тревожно спрашивает его старый воспитатель. – Отвечай же господину директору, отчего ты раздет.

      Голос Дедушки похож на голос monsieur Диро, и весь он смахивает немножко на Ами: такой же седенький, старый. И потом, он первый приласкал Счастливчика в этих нехороших, так неласково встретивших его стенах, назвал приветливо «голубчиком», тревожится насчет его, сочувствует ему…

      Напряженные нервы Киры, перенесшего столько волнений сразу, не выдерживают и точно рвутся. Слезы мгновенно брызгают фонтаном из глаз. Он стремительно прижимает голову к синему сюртуку воспитателя и рыдает горько, неудержимо.

      Нечасто можно видеть в классе плачущего гимназиста в нижнем белье, похожего на поваренка. Это явление весьма необычайное. Притом мальчик плачет так искренне, так исступленно и так дрожит всем своим маленьким телом, что тревога невольно наполняет сердце директора, и он говорит, приближаясь к Кире:

      – Ну-ну, успокойся, мальчик! Да расскажи, в чем дело.

      Но так как вместо рассказа рвутся одни только рыдания и всхлипывания из детской груди, директор уже ровно ничего