Счастливчик (сборник). Лидия Чарская

прыгали вокруг них мальчики. – Раздеть, раздеть, конечно! Ха-ха-ха-ха! Что, в самом деле, за хвастун выискался! Франт пике, нос в табаке! Форсило!

      Счастливчик испуганным взглядом затравленного зверька окинул толпившихся мальчиков. Неужели это они, те самые, что только что угостились из его корзины? И ни одного ласкового, расположенного к нему не найдется между ними!.. Все очень весело и охотно принимают глупую, злую шутку этих двух гадких, злых второгодников.

      «О, если бы можно было уйти домой! Сейчас домой!» – мучительно сжима лось сердце мальчика, но желанию Счастливчика не суждено было осуществиться. Домой он ни в каком случае так рано попасть не мог.

      Между тем несколько пар рук протянулось к нем у, и Подгурин крикнул тоном, не допускающим возражений:

      – Эй, Малинин, иди на стражу караулить дверь!

      И черненький, как мушка, Малинин, мальчик лет одиннадцати, стремглав помчался к двери класса, выходящей в коридор.

      Счастливчика окружили плотнее, схватили за руки, прижали к стене. Чьи-то проворные пальцы стали стаскивать с него куртку, пояс, сапоги, штанишки…

      Через какие-нибудь пять минут у доски вместо маленького гимназистика в куртке стоял беленький, в одном нижнем белье, дрожащий, как лист, от холода и волнения худенький кудрявый мальчик.

      – Ну вот, теперь ты и повар! Не хочешь ли сготовить нам обед? – хохотал Подгурин, дергая Счастливчика за волосы, за рубашку, за пуговицы нижнего белья.

      – Нет-нет, он не повар, а сенатор! Только сенатор без мундира! Честь имею приветствовать вас, ваше превосходительство! – вторил товарищу Калмык, становясь во фронт перед раздетым Счастливчиком и взяв руку под козырек.

      – Ха-ха-ха-ха! Вот умора! Совсем-совсем ощипанная левретка! Стриженая овца! Бе-бе-бе-бе! – неистовствовали остальные гимназисты.

      Счастливчик стоял у стены, дрожа всем телом. Личико его было бледно. Губы дрожа ли. Глаза были полны слез.

      «Бабушка! Бабушка! Зачем ты меня отдала сюда на такую обид у, на такую муку!» – томился бедный мальчик.

      Вдруг Подгурин наклонился, схватил с пола валявшееся в куче платье Счастливчика и, вскочив на парту, взмахнул рукою с костюмом и ловко забросил его на лампу, висевшую под потолком.

      – Господа, кто желает купить с аукциона эти вещи? Дешево продам! – вскричал Калмык и волчком закружился на одном месте.

      В ту же минуту дверь класса широко распахнулась, и карауливший ее Малинин как бомба вылетел на середину комнаты.

      Вслед за Малининым в класс влетели Янко, Голубин и Курнышов.

      Краснощекий Помидор Иванович на минуту остановился у порога, быстрым взором окинул класс и, казалось, в один миг понял все происшедшее.

      – Ага! Вы все-таки обижаете Лилипутика! – крикнул он во все горло. – Постойте же, мы вас с Янко угостим по-свойски. Только держись!

      И, засучив рукава своей курточки, он стремительно накинулся на Подгурина.

      Синеглазый Ивась Янко, в свою очередь, в два прыжка очутился на спине Калмыка, и… пошла потасовка!..

      Аля Голубин, бледный, взволнованный,