Исключение из правила. Елена Игоревна Гулик

затеяла, что ли? Мне тут уже расследования хватило по уши.

      – Успокойся, ничего я не затеяла. Просто… все так складывается… Мне кажется, следователь ничего не выяснит. Люди не слишком склонны делиться с представителями закона. Такой уж у нас менталитет.

      – Не выяснит – значит так и будет.

      – Ань, ты что, не понимаешь? – Инга даже повысила голос, так ее возмутило поведение Ани, – среди нас ходит хладнокровный ублюдок, безжалостно лишивший жизни молодую женщину! Тебе все равно?!

      – Мне не все равно, но ты же знаешь, какая она была. Здесь не было ни одного человека, который бы хорошо к ней относился.

      – Это не повод убивать, Ань. Ты меня прям поражаешь.

      – Извини… – Аня потерла виски пальцами, – я, действительно хочу, чтобы нашли эту сволочь, но эти допросы – это так мучительно.

      – Это да, с этим трудно не согласиться. – Инга посмотрела на дверь, которая вела в кабинет Вишенской, – слушай, а что мне с документами делать? К тебе в папку класть?

      – Занеси лучше Светлане Васильевне. Она, скорее всего, лучше знает, кто теперь будет и.о. Алиевой. Может, и она сама.

      Инга тихонько постучала, и приоткрыла дверь. Вишенская сидела в своем кресле, поставив локти на стол и закрыв руками лицо.

      – Светлана Васильевна…

      – Да, да, – Вишенская отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на Ингу, – здравствуйте, Инночка, это вы?..

      У Вишенской были красные глаза, а прическа – Светлана Васильевна обычно делала прическу а-ля шарман – с зигзагообразным пробором – сегодня была какой-то унылой и неровной.

      – Что у вас?

      – Я подготовила отчетную документацию по работе нашего отдела. Вот, принесла.

      Вишенская протянула руку, взяла у Инги папку, открыла и стала листать. Но по ее глазам было видно, что она делает это чисто механически, совершенно не вникая в суть ее содержимого. Вдруг ее лицо побледнело, как будто ей стало нехорошо, она вскочила, и, пробормотав «подождите минуточку, я сейчас», вылетела из кабинета. Инга недоуменно проводила ее взглядом. Потом вздохнула и присела на стул, стоящий у стола напротив кресла начальницы.

      Светлана Васильевна вернулась минут через двадцать – Инга уже успела пересчитать все узоры на шторах, папки на полках и подумать о том, что скоро обед. Лицо Вишенской было по-прежнему бледным. Она села за стол и вдруг заплакала. Инга не знала, что думать.

      – Светлана Васильевна, что случилось?

      – Я больше так не могу, – бормотала замдиректора, – когда же все это закончится, – бормотанье перемежалось истерическими всхлипами. Инга вышла и через минуту вернулась со стаканом воды.

      – Попейте, вам станет лучше, – она с сочувствием смотрела на начальницу.

      Та сделала пару глоточков воды, но успокоилась не сразу.

      – Извините, Инночка, что я при вас…

      – Ерунда, не расстраивайтесь так, все уладится.

      – Нет, Инночка, не уладится, – Вишенская достала салфетку и промокнула глаза. Макияж ее был безвозвратно испорчен.

      – Он подозревает меня в убийстве Изольды Викторовны.