Солдат. Василий Сахаров

внутренней подкладкой полушубка и направился в столовую, располагавшуюся совсем рядом. Завтрак ещё готов не был, и, пока ждали команды от поваров, стояли в коридорчике и вели разговор – кто, откуда, что да как и каковы причины, по которым в армию попал.

      – Меня Домовым называйте, – сказал косматый мужик, что стоял в строю возле меня. – Кого и как зовут?

      – Саня, – представился я.

      – Костя Свиридов, – подал голос невысокий щуплый паренёк, подслеповато щурившийся и, казалось, смотрящий на мир с неким удивлением.

      – Стас. – Это был высокий, которого сержант назначил старшим.

      – Кир и Кор, – за двоих ответил наголо стриженный хлопец с чубом на голове, какой раньше украинские казаки носили, и, кивнув на второго такого же парня, который был его точной копией, добавил: – Мы братья.

      Седьмой наш товарищ, пожилой мужчина в рваном пальто с руками, в которые въелась чёрная машинная смазка, снял с головы побитую молью продолговатую шляпу и отрекомендовал себя так:

      – Механик Шварц. – Он на мгновение замялся и добавил: – Иосиф Самуилович.

      – Вот и опознались, кто есть кто, – вновь оскалился Домовой. – Какими судьбами сюда попали?

      – А тебе зачем? – спросил его Стас.

      – Чисто для интереса. – Косматый встряхнул своими грязными патлами и слегка ударил себя в грудь:

      – Лично я решил новую жизнь начать, а то на меня глава местной Народной Стражи, товарищ Тимофеев, за что‑то зло затаил. Он почему‑то считает, что я криминальный элемент, а я честный бродяга, никому в жизни зла не делал.

      Понятно, бродяга – значит воришка.

      – Ладно, – Стас опёрся на стенку, – это не секрет. Мне податься некуда, подумал, почему бы и нет, армия – это не самый плохой вариант.

      – А мы беженцы с побережья, – опять за двоих ответил хлопец, хм, или это его брат был, непонятно.

      Следующим откликнулся Свиридов:

      – Говорят, что тем, кто контракт честно отслужит, образование в столичном университете бесплатное. Для меня это шанс.

      – А я из Лесного, – сказал я, – со старостой поселковым не поладил, ушёл.

      – А ты? – спросил Домовой механика Шварца.

      Тот помялся, но всё же ответил:

      – Сам‑то я из Туапсинской республики, и так сложилось, что всегда был подле техники. Сначала чинил машины, движки перебирал, а затем освоил автомобиль и стал водителем при одном из торговых караванов. Проработал несколько лет, вошёл в долю с караванщиками, взял кредиты у серьёзных людей, а несколько дней назад, когда мы из Туапсе на Краснодар шли, на Гойтхском перевале нас горцы ограбили. Вот и получается теперь, что домой мне дороги нет, а у вас, конфедератов, вся техника у армейцев. Так что один у меня путь остался – армия.

      – Люди, – задал я важный вопрос, которым не озаботился вчера, – а где мы служить‑то будем? Понял только, что в какой‑то гвардии, а что к чему, толком не знаю.

      Засмеялись все, и для меня это было несколько обидно.

      – Ха, тупица, – больше всех заходился