В смертельной опасности. Сергей Майдуков

упрашивала задержаться еще немного, он удалялся в туалет и возвращался оттуда еще более бледный, позеленевший. Испарина покрывала его лицо, как слой масла.

      Его не интересовали выступления артистов, сменяющих друг друга, он больше не прикасался к напиткам и угощениям. Вертелся на своем месте, переплетал ноги так и эдак, а потом наклонялся через стол и спрашивал:

      – Может быть, хватит, Ксюшенька? Поехали домой.

      – Ну, Давид, – тянула она капризно. – Мы так редко бываем в обществе. Смотри, сейчас Майоров и Элен будут танцевать танго? Разве тебе не хочется посмотреть?

      По правде говоря, танец не доставил Ксюше удовольствия – ни эстетического, ни какого-либо другого. Не потому, что пара танцевала плохо, совсем даже наоборот. Проследив за тем, как Майоров галантно проводил партнершу на место, она перевела недовольный взгляд на мужа:

      – У тебя в животе бурчит, Давид. Нужно принять что-нибудь.

      – Наверное. – Он через силу улыбнулся.

      Ксюша невольно подумала, что в гробу у него будет очень похожее лицо: осунувшееся, восковое, с запавшими внутрь губами. Ей стало жутко. Впервые за долгое время она вспомнила о разнице в возрасте. Никакого сомнения в том, что она переживет Давида. Значит, будут похороны, а может быть, и возня с полупарализованным старческим телом, или приступы маразма, или еще какая-нибудь гадость.

      Думая об этом, Ксюша отыскала взглядом Егора Майорова. Актер как раз встал, чтобы поприветствовать окруживших его дамочек. Молодой, красивый. Со свежей, животворящей спермой. Ксюша могла бы родить от него, и тогда бы ее тоска по дочери угасла. Жаль, что Давид уже в таком преклонном возрасте. Состояние, статус, власть – это здорово, но они не добавят ему молодости. Секс с ним чем-то напоминает дежурный поход к дантисту или гинекологу. Полезно, стерильно, но вместо удовольствия – пшик.

      – Ух ты… – пробормотал Давид, схватившись за живот.

      К нему тут же подскочил охранник, спрашивая, не случилось ли чего. До ушей Ксюши донеслись новые желудочные переливы, потом подозрительный треск и, кажется, неприятный запах.

      Она так резко откинулась на спинку стула, что едва не опрокинулась вместе с ним.

      – Давид, вызвать врача? – спросила она тревожно.

      Уже не бледный и не зеленоватый, а серый, он помотал головой:

      – Не обращай внимания. Ребята сейчас отвезут меня домой, а ты оставайся, веселись. Не хочу портить тебе… – Он охнул и махнул рукой. – Сиди, Ксюша. Я сам.

      Двое охранников помогли ему встать и повели к воротам. Леонид, заметивший, что отец уходит, бросил гостей и погнался за ним. Вернувшись пару минут спустя, он успокоил Ксюшу:

      – Расстройство желудка. Очень вовремя началось.

      – Ты издеваешься? – спросила она.

      – Ни в коей мере. – Леонид клятвенно приложил ладонь к сердцу. – Просто, если бы папин желудок взбунтовался по возвращении домой, то он решил бы, что это у меня его накормили какой-то гадостью.

      – Он на ризотто налегал, –