Крестоносцы 1410. Юзеф Игнаций Крашевский

сумрак и зажигали свечи в роговых подсвечниках. Некоторые забавлялись кружками с пивом. Старичок встал, сложил руки и, не дожидаясь бенедикции и молитвы, один, стоя, потихоньку начал молиться.

      Все искоса на него посмотрели, будто считали ему за зло, что свою набожность хотел показать в пример.

      С конца стола его окликнул старший:

      – Следовало всё-таки подождать и других на молитву!

      – Я старый, слабый и искалеченный, – запричитал священник, – прошу разрешения удалиться на отдых.

      Он хотел отойти от лавки, когда сосед удержал его за руку: старик пошатнулся и уселся.

      – Подожди, преподобный отец, – добавил, смеясь, – прежде чем вы уйдёте отсюда, вам нужно с кем-то минуту поговорить.

      Эти слова он сопровождал насмешливой улыбкой. Старичок, ничего не отвечая, остался на месте: взгляды всех были снова обращены на него.

      Некоторые посмотрели на двери, когда те отворились, а в них показались двое кнехтов с алебардами в руках. Сидящий рядом с ксендзом, улыбаясь, указал старику на них.

      – Вы пойдёте с ними, – сказал он, похлопывая его по плечу, – и не забудьте что-нибудь интересное поведать о короле Ягайле.

      Брат-лазарит, увидев кнехтов великого магистра, немного побледнел, посмотрел на ксендза, который уже искал поставленный в угол посох, и вышел из трапезной.

      Шёл, ковыляя, в молчании старичок между кнехтами через двор, назад к среднему замку, где были палаты знатных рыцарей и капитул Ордена. У входного крыльца через слугу сообщили великому магистру, что привели пилигрима, как он приказал. Вышел монах в белом облачении, с бритым лицом, духовный, и показал дорогу через внутренние галереи и коридоры во внутренние помещения.

      По сводчатой небольшой комнате прогуливался мужчина в рыцарской одежде, высокого роста, с красивым лицом, чёрными быстрыми глазами, когда впустили ксендза. Тот остановился, увидев священника, и пристально стал в него всматриваться…

      Фигура была господская, и хоть не имел на себе никаких знаков достоинства, кроме золотой цепи на груди и перстня на пальце, понять было легко, что он должен был занимать высокую должность в Ордене.

      Он глядел с гордостью, свысока и с великой мощью во взгляде.

      – Мне сообщили неложно, – сказал он через минуту, – и я сам припоминаю, что вас при короле или при Витольде видел.

      – При первом как-то только должность писаря временно справлял, – ответил ксендз, – а второму никогда не служил.

      – Так вы не отрицаете? – живо подступая, сказал мужчина.

      – Правды отрицать не могу.

      – Значит, и остаток её вы должны дорассказать, – добавил рыцарь. – Кто вас сюда послал?

      – Меня? Послал? – спросил старик. – Меня? А кто же и для чего меня бы сюда послал?

      Рыцарь презрительно улыбнулся.

      – Вы знаете, кто я? – спросил он.

      – Я догадываюсь, что вы наивысший великий магистр ордена…

      – Чем я и являюсь… в моей руке ваша жизнь… Говорите всю правду, кто вас сюда шпионить послал?

      Ксендз осенил себя крестным знамением.

      – О,