Крестоносцы 1410. Юзеф Игнаций Крашевский

он взглянул на пол, на котором стоял гость. Место, где он стоял, обозначилось тёмным пятном; нога стояла в лужице крови, текущей из неё.

      – А это что такое? – вскричал удивлённый госпиталит.

      – Случайность! Пусть будет во славу Божию, что страдаю и что позволил хоть капельке крови пролиться.

      – Что же с тобой случилось, отец? – спросил госпиталит, очевидно, обеспокоенный кровью, а может, больше пятном на чистом ковре.

      – Моя вина… Поспешил я в ворота, когда ехали рыцари. Лошади их привыкли топтать неприятеля, так и своим от них достаться может.

      – Иди же, отец, иди, сначала в госпитале тебе ногу осмотрят и перевяжут.

      Он хлопнул в ладоши, вошёл полный слуга, тяжело ступая.

      – Проводи отца до госпиталь, пусть ему перевяжут ногу, посадят ужинать и назначат ночлег…

      Низко поклонившись госпиталиту, пошёл священник молча за проводником. Недалеко находились двери больницы, в которых можно было видеть нескольких стоявших братьев. Им и передал его посланный.

      Даже не поздоровавшись, показали ему двери в помещение. Один из служащих, которому тот дал приказ, приблизился к сидевшему на скамье пилигриму. Он молча наклонился к ноге, а когда её уже собирался взять в руки, взглянул старику в глаза и тихо воскликнул.

      Старец приложил палец к устам. Он осмотрелся и сделал знак, чтобы молчал.

      Держа в дрожащих руках ногу старца, коленопреклонённый, с уставленными на него глазими, брат-лазарит казался изумлённым. Ксендз улыбался ему добро и мягко.

      Кровь между тем текла на пол. Когда он увидел её, только живо взялся за развязывание обуви старика. Простую кожаную обувь, завязанную верёвками, легко было снять, трепьё, в которое была обёрнута стопа, было всё окрашено кровью.

      Вопросительный взгляд обратил брат, увидевший распухшие пальцы, из которых конская подкова добыла кровь.

      – Лошадь наступила, ибо Господь Бог так захотел, лишь бы терпел. Приложите, о брат, воды, перекрестите рану, и ничего не будет.

      – Отец мой, вы здесь? Пешком? Я ведь глазам не верю…

      – Путником иду, дав обет, к Марии Мальборгской; что удивительного!

      – Один?

      – С Богом!.. С ангел ом-хранителем…

      – В вашем возрасте?

      – Безопаснее всего; бедного старца разве что конь зацепит, а люди ему плохого не сделают, обойдут…

      Ксендз вздохнул, брат опустил голову, размотал ногу и, тут же подбежав к большому дубовому шкафу, отворил обе створки. Запах сушённых трав, сильных корений и лекарственных препаратов вышел из шкафа, освежающий и приятный. На полках стояли банки и бутылки, лежало бельё и бинты. Брат быстро обернулся и, набрав воды из крана, торчащего в большой глиняной чаше на стене, начал осторожно обмывать ногу, вытирать, а потом обложил её лёгкой лесной губкой, чтобы остановить кровь, и старательно обернул бинтом. Он нашёл часть ткани и ею покрыл сверху.

      – Бог наградит тебя, мой Франк! – обратился ксендз. – А когда вернусь домой, расскажу