Мы – чемпионы! (сборник). Андрей Меркин

уже с 10 лет. И той же ночью, тихо выйдя на кухню, крутил ручки настройки «ВЭФ», слушая «Голос Америки». Передача эта забивалась глушилками, стоявшими на территории больницы имени профессора Остроумова. Но разобрать речь дикторов можно было.

      Так я и узнал о гибели людей на том матче. Утром на работе решил об этом дипломатично промолчать, ведь практически весь мой комбинат по ремонту квартир был переполнен коммунистами и даже старыми большевиками, подрабатывающими на пенсии.

      Только директор, Василий Васильевич, тоже страстный поклонник «Спартака», вызвал к себе в кабинет.

      Как часто бывает в этой жизни – трагическое и смешное рядом.

      – Садись, Андрюшка, рассказывай.

      – Да всё нормально, Василий Васильевич.

      – Слыхал, я тут уборщицу нашу, тётю Машу Подколупкину из Конотопа, уволил надысь.

      – Да уж, весь комбинат в курсе. А за что?

      – Ты представляешь, поймали её на проходной вахтёры. Она заботливо вынесла из моего кабинета пачку бумаги финской – ту, что я получил недавно из управления. Берёг её, чтобы секретарша приказы праздничные о премиях на ней печатала.

      По правде говоря, алкоголичке-секретарше Наталье Павловне было однохуйственно, на чём печатать приказы о премиях и прогрессивках. Так подумал я про себя.

      – Да как же она её вынесла-то? Чай, не карандаш?

      – Голь на выдумки хитра, – сказал директор и затянулся «Мальборо». – Приклеила её клейкой лентой прямо к манде. Так бы и вынесла в трусах, если бы не бдительный вахтёр Савельевич, старый большевик.

      И тут же без всякого перехода стал «пробивать», что я знаю о трагедии.

      Он тоже слушал «голоса», поэтому никакой новой информацией я его не обрадовал, равно как и не огорчил.

      Тогда первый и последний раз, не считая общекомбинатовских застолий, бухнул с шефом. Директор достал армянский коньяк, а он пил только его, и мы с ним молча, положив дольку лимона на полную третью рюмку, помянули погибших. Не чокаясь.

      Дома, вечером того же дня, ещё раз помянули за столом усопших болельщиков, хотя тесть и тёща не особо сильно любили московский «Спартак», как и моя первая супруга.

      – Люди, будьте бдительны! – сказал немногословный тесть, хотя он вряд ли знал Юлиуса Фучика как автора этой фразы.

      Что тут ещё добавить. Я даже не знаю.

      Сочи

      Лето олимпийского года было жаркое. И работа в стройотряде на Ленинградском проспекте кипучая.

      Наш киоск «Пепси-кола» работал без выходных по шестнадцать часов в сутки.

      После футбольных матчей московской Олимпиады народ валом валил со стадиона «Динамо», и наш киоск просто брали штурмом, кидая, да – именно кидая деньги в морду лица некоренной национальности и в моих коллег, двух красавиц-студенток.

      Много было и иностранной валюты, туристов из разных стран на футболе хватало, и далеко не у всех из них были рубли.

      А у многих даже и доллары, немецкие марки и паунды – не говоря уже про остальную менее популярную в то время в СССР иностранную валюту.

      Но и срок за валюту по 88-й, или, как её ещё называли,