Мы – чемпионы! (сборник). Андрей Меркин

«Шашлычной» так, что эхо ушло прямо по направлению к метро «Сокольники». И вернулось обратно тройным накатом за считаные секунды.

      Кровь брызнула, помидоры лопнули алыми брызгами и взорвались, как гранаты. Лук завял на глазах и в момент зачах.

      Лишь только Ованес, как разведчик, упал под стол, успев на ходу достать волыну, и начал лихорадочно шмалять в спины быстро ретирующимся хачам.

      Бах! Бах-ба-бах!!!

      Крики:

      – Вай, вуй!

      – Караул! Убииили!!!

      Мне пригодилась ещё не забытая со времён службы в армии закалка. Сгруппировался в момент.

      И…

      На всякий случай, успев закрыть одной рукой кассу, нырнул прямо на пол, как учил в учебке замкомвзвода по команде – «газы!»

      Хачи в момент исчезли, аки призраки. А вместо них приехали менты. Ходили разные слухи; говорили о каком-то не то «рыжье» с приисков, не то о карточных долгах. И даже обо всём, вместе взятом.

      Через короткое время всё в «Шашлычной» вернулось на круги своя. А тётя Лина рассказала, что после бериевской амнистии 1953 года бывали перестрелки и похлеще.

      И, махнув залпом гранёный стакан водки, как умела только она, сделала краткое и всеобъемлющее резюме этой разборке.

      – Никого не жалко, никого!!!

      Кто бы сомневался.

      Так что лихими были не только девяностые, а и восьмидесятые.

      Инвалид

      Меня очень часто спрашивают о происхождении интернетовского ник-нейма «вася-инвалид». Почему «вася» – я подробно рассказал в первой книге.

      Настал черёд рассказать и про «инвалида».

      Итак.

      Август 1972 года.

      Страна предвкушает суперсерию с канадскими профессионалами, а у левого павильона касс Большой спортивной арены Центрального стадиона имени Ленина известные всей Москве барышники уже завели списки на покупку билетов этих таких ожидаемых хоккейных матчей.

      Надо сказать, что списки в то время были повсеместно: на жратву, мебель, машины, билеты куда угодно и на хуй его знает что ещё. Поэтому для меня это было делом привычным.

      К пятнадцати годам я уже пару раз, с дружками постарше, «держал» списки на билеты на разные хоккейные мероприятия. Навар получался неплохой, в начале любого списка шли 20–30 вымышленных фамилий. Они всегда были «птичьи» – Галкин, Орлов, Скворцов, Воробьёв и далее по списку. Билеты у нас оптом забирали знакомые спекулянты, на которых работали целые бригады «пионеров». Хватало, короче, всем.

      Во всех списках всегда устраивались ежедневные переклички.

      Их вели «сотники», а «тысячники» только контролировали всё это и переписывали новый список каждый день.

      Так что, придя на новую перекличку, ты уже мог легко быть не три тысячи пятьсот четырнадцатым, а две тысячи восемьсот тридцать первым.

      Абсолютно любой, кто не приходил на перекличку и не кричал зычное «Я!!!» – вычёркивался из списков к ебене матери. Если, конечно, лично не сунул на лапу сотнику или тысячнику или за него на перекличке не отметился кто-то другой.

      Мой номер был в районе первой тысячи,