Черный кандидат. Пол Бейти

тот парень, на вид ровесник Уинстона, что намеренно шел навстречу людскому потоку, сдались улице. Уинстон знавал подобных: воин без войска, всегда в поиске ристалища для проверки своей силы. Он ухмыльнулся и бросил парню безмолвный вызов:

      – Повезло тебе, что меня там нет. А то столкнулись бы и помяли друг друга. Запасайся вазелином, чувак.

      И, чуть громче:

      – Слабак.

      Уинстон прижался спиной к нагретой двигателем спинке кресла. Вибрация мотора передавалась на кресло, и он на секунду расслабился, наслаждаясь бесплатным массажем. Фарик знал эту довольную полуулыбку; обычно она появлялась, когда Уинстон кого-то отдубасил.

      – Борзый?

      – М-м-м?

      – Ты там реально в обморок рухнул, да?

      – Боевая усталость, наверное. Зато выжил. Может, это рука Господня меня коснулась. Может, у меня другое предназначение. – Уинстон рассмеялся. – Давай, Плюх, скажи что веселое.

      Фарик побарабанил пальцами по щеке.

      – Помнишь петушка, которого ты на прошлой неделе отлупил перед «Ковбойским баром»?

      – Да, он еще размахивал офисным ножиком, «ан гард, твари», типа он что-то мог им сделать.

      – Я слышал, что он решил записаться в армию, чтобы не быть посмешищем всего района. Все перепробовал – флот, морпехов, береговую охрану, – ни хера. Психотест не прошел. Ты ему вроде синяка на мозг поставил. Каждые две минуты он без всякой причины орет «Ла Мега!», как диджей на «Радио Латино». Представь, принимает он присягу, такой «Я клянусь соблюдать Ла Мега!». Да, сэр, меня очень интересует авиация и Ла Мега Новента и сьете пунто нуэве. Чувак превратился в ходячую радиорекламу.

      Уинстон улыбнулся.

      – Так давай звать его Ламегой, идет?

      – Идет.

      Борзый вытянул из кармана мятый бумажный пакет и предложил его Фарику.

      – Есть будешь?

      – А что там?

      – Шкварки и рыбка.

      – Слушай, ты так ешь, что лучше б уж тебя подстрелили. Сколько ты сейчас весишь?

      – Не знаю, сто сорок – сто сорок пять кило. Я давно уже не был на мясокомбинате на Эджкомб-авеню. Я там на весах взвешиваюсь. В любом случае, это обезжиренные шкварки.

      Фарик всплеснул руками.

      – Идиот! Шкварки – это куски свиного сала, зажаренные в свином жире. Как они могут быть обезжиренными, если они стопроцентный жир? Тупые ниггеры вроде тебя – главный источник заработка белых.

      Уинстон пожал плечами и вынул из кармана небольшую пластиковую емкость с голубоватым кисельным содержимым.

      – И ты еще пьешь «Жаждобой». Сколько раз я тебе говорил: его выпускает ку-клукс-клан. Эта дрянь сделает тебя бесплодным. Думаешь, они просто так продают ее по двадцать пять центов за штуку? Эту отраву субсидирует ЦРУ. Ты видел, чтобы «Жаждобой» продавали в белых районах? Ни в жизнь. А чего, белые не охочи до дешевки?

      В словах Фарика была своя правда. Когда Уинстон забредал в районы побогаче – посмотреть кино или купить одежду без логотипов (в