Космический учитель. Роман Евгеньевич Комаров

Учителя особых привилегий не имели, и я встал в конец. Передо мной шевелил выхлопной трубой толстый нозеанец, похожий на помесь древнего земного трактора и картошки сорта гигант скороспелый. Сразу видно, выходец с сельскохозяйственной планеты.

      – Ffnaple vwwpokaaaz? – вежливо поинтересовался я. По идее, это должно было означать «Вы последний?»

      Нозеанец повернулся ко мне и хрипло спросил:

      – Cho?

      – Vwwpokaaaz ffnaple, – уточнил я, смутно припоминания, что в нозеанском от перестановки слов местами стремительно растет градус вежливости. А я хотел быть с ним вежливым. Тем более что его выхлопная труба уже упиралась мне в грудь.

      – Чо надо? Не понимаю я по-вашему, – буркнул нозеанец. – Вон там конец очереди.

      И он махнул всем телом в противоположную сторону зала. Благодарить пришлось уже на космолингве. Да, основательно я подзабыл языки. Впрочем, они мне и не понадобятся, а на Бетельгейзе полечу с переводчиком, для солидности и престижа. Глобусами торговать – это вам не шутки!

      Пока я стоял в очереди, рядом со мной разыгралась настоящая драма. Двое центавриан пытались съесть земной бутерброд с колбасой. Сначала они его ощупали, вынули колбасу, потыкали в нее вибровилкой, потом в недоумении переглянулись. Колбаса не желала двигаться, она вообще не подавала признаков жизни.

      – Мертвая еда? – в ужасе спросил один.

      – Может, просто оглушенная? – предположил второй.

      – Но где ноги? Почему не убегает?

      – Давай подождем. Вдруг ей требуется время, чтобы освоиться?

      – Давай.

      И они принялись ждать, с надеждой поглядывая на колбасу. Прошло десять минут – ничего не поменялось.

      – Она умерла, – горестно заключил первый центаврианин. – Придется выбросить.

      Горе на их многоглазых лицах было неподдельным. Целых тридцать кредитов толстожалу под хвост! На Центавре принято есть только то, что шевелится, убегает и активно сопротивляется, попав в рот. Конечно, довести колбасу до такого состояния школьные повара не были способны. Для того-то и придумали раздельное меню: плотоядным расам – одно, травоядным – другое, металлоядным – третье. Людям, согласно традиции, комплексный обед с напитком. Центавриане или ошиблись с заказом, или хотели расширить свои представления о культуре Земли.

      Мне стало жаль их.

      – Друзья, – сказал я. – Это очень медленный продукт. Он ползет со скоростью миллиметр в час.

      – Беззащитный, – тихо сказал второй центаврианин. – Не борется за свою жизнь.

      – Отчего же? Борется, еще как! – заверил я. – Если его оставить на несколько дней в одиночестве в теплом месте, а потом съесть, он покажет свой буйный нрав. Поэтому мы, земляне, предпочитаем не дожидаться проблем, и едим его, пока он смирный.

      Центавриане оживились, разделили колбасу пополам и принялись энергично жевать.

      – На вкус как маринованные почки мю-мезонов, – сказал первый.

      – Больше похоже на верхнюю фалангу гастрочервя, – задумчиво откликнулся второй.

      Я поежился. Пожалуй,