Хайдеггер, «Черные тетради» и Россия (сборник). Сборник статей

Она проявляется в противопоставленной ей самой же собой объективности и признает в ней только ею самой установленное, являясь выставлением-себя-вовне-перед-собой-в-объективность (das Sich-vor-sich-in-die-Objektivität-hinaus-stellen), «полная сущность которого заключена в том, чтобы принести себя как присутствующего перед самим собой в сформированную и измеренную только им самим неприкрытость» (GA 6:324). У Декарта и Канта эта субъективность – дух людей, предписывающий предметности свои законы, у Гегеля – безусловная субъективность как инобытие – воля и, наконец, жизнь, воля как плоть и кровь. Жизнь не признает ничего от жизни отличного в качестве сущего в себе и обязательного, это воля к власти по Ницше, постоянно увеличивающая самое себя в качестве силы. В этом бесконечном стремлении к увеличению власти, бесконечном, потому что не ограниченном никакой внеположенной целью, воля к власти опирается на произведенные ею самой условия воз можности самой себя, на подтверждения в потоке становления, на субстанции, на множественные я, истину, науку, религию, искусство, на которые она может рассчитывать, поскольку использует их как средство своего самовозрастания и может заменять их другими, более подходящими, короче говоря, она относится ко всем полаганиям как к ценностям.

      Хайдеггер идентифицирует современную технику с махинацией. Райнер Шюрман видит в этом (и, как мне кажется, обоснованно) откровенную сверхдетерминацию техники (Schürman 1982:183), Михаэль Циммерман ссылается на трактовку последователей Хайдеггера (Zimmerman 2005, 1990), а по мнению Яйна Томсона, Хайдеггер говорит о технике в самом широком смысле, и, таким образом, в принципе каждый эмпирический феномен, а потому и императивы к самооптимизации, как, например, «используй твой потенциал по максимуму», выступают у него примерами техники (T omson 2005:22, 66).

      3. Экзистенциалы подручности, бытия-с-другими и совести в «Бытии и времени»

      В «Бытии и времени» Хайдеггер разрабатывает в качестве экзистенциалов действенные для людей мироформирующие структуры, априорные аспекты схем восприятия и действия, которые позволяют человеку быть открытым вне себя и для вещей, других людей и самого себя и определенными способами с ними соотноситься. Применительно к трехмерным, материальным вещам он хочет показать, что первичный способ доступа к ним не простое их созерцание, как принято считать в особенности в философии Нового времени, а повседневное обращение с ними, при котором мы используем или производим их в качестве инструмента (Zeug). При этом один инструмент посредством своей целевой предназначенности внутри целокупности инструментов (Zeugganzheit) отсылает к другому инструменту и к людям; для столяра, например, отвертка отсылает к шурупам, с помощью которых он может соединять куски дерева, чтобы изготовить диван, заказанный сельским учителем. Столяр всегда работает исходя из «осмотрительно-расчетливого манипулирования и использования», рассчитывая свои действия, так как он на практике должен согласовывать размеры и форму отдельных частей изготовляемого дивана друг с другом, делая это осмотрительно,