Фея-Крёстная желает замуж. Яся Белая

бычится.

      – Уходите, не хочу с вами даже разговаривать! Не знаю таких мерзких историй.

      Но Злобинда стоит на своём:

      – Этот невежда, – указывает на всё ещё бессознательного Галета, – был заколдован крысором.

      – Невозможно! – книга даже подпрыгивает на месте, как сбрендивший пельмень. Ага, видела я однажды такие. – На всех крысоров наложена печать, блокирующая магию. А остальных – переловили крысоловы.

      – Но вы представьте себе, просто представьте, что кто-то из них спрятался. Или уцелел. Или так сменил личину – а уж они в этом мастаки были! – что даже крысоловы не унюхали?

      Книга-Всех-Историй замирает, хлопает длинными ресницами, щекочет нервы перешёптыванием страниц – будто чревовещатель какой.

      И наконец в звенящей, повисшей, как занавеска, тишине говорит:

      – Это плохо, тогда смерть.

      И я начинаю понимать: нечто подкралось незаметно и собирается закусить нами.

      Ведь уже второй раз в Академии Тёмного Колдовства звучит страшное и злое слово – смерть…

      Глава 9, в которой я упала…

      Конечно же, я не слышала о крысорах. Феи не должны разбираться в тёмных народах, особенно, давно сгинувших. А вот то, что Злобинда о них помнила, – хорошо. В её случае логично – тёмная же.

      Здесь я позволяю ей вести и даже не сопротивляюсь.

      Мы вдвоём левитируем Галета на импровизированную кушетку из сдвинутых стульев, предварительно погрузив нашего хвостатого кавалера в Беспробудный сон.

      Проректор Ши-Ворот накладывает заклинание неслышимости, и только тогда, усевшись в кресла созерцания, что стоят у постамента Книги-Всех-Историй, мы готовимся слушать.

      Правда, книга и не спешит шелестеть страницами. Поглядывает на нас, будто оценивает, стоит ли доверить таким, как мы, самое ценное, что у неё есть – истории. Напоминает старушку, перебирающую сундук с приданным, где каждая вещь хранит воспоминания.

      Прокашливается, будто перед выступлением, и, наконец, начинает:

      – В Незапамятные времена то было. Когда тёмных народов хватало, и они нещадно превалировали над светлыми. Угнетали и унижали их…

      Книга-Всех-Историй многозначительно замолкает и снова поглядывает на нас. Должно быть, желает убедиться, что её слова вызывают в нас священный трепет.

      Но, увы!

      Наклоняюсь к Злобинде и шепчу на ухо, косясь на книгу:

      – А этот фолиант умеет без пафоса?

      Проректор смотрит на меня, как на студента, сморозившего глупость на ГОСах:

      – Если из этой книги убрать весь пафос, она превратится в брошюру. А так… Впрочем, смотрите сами…

      – Да-да, верно, – подаёт голос Книга-Всех-Историй. – Смотрите.

      Гигантские страницы начинают стремительно листаться, словно незримый вихрь взвивает их. Шелест постепенно переходит в шёпот. Слова звучат всё чётче, рисуют образы, а те – складываются в картины. Живые, яркие, объёмные. Целая панорама событий разворачивается перед нами. И мы оказываемся в самом эпицентре древней истории – её невидимые соглядатаи.

      …Чаролесье