Охотничьи страсти. Андрей Андреевич Томилов

точно, сетку-то я забыл. Да, ладно, не должны они.… Поднимай, пока не улетели.

      Племяш, поднатужившись, поставил стоймя жердь с роевней, которая болталась из стороны в сторону, видно плоховато была привязана. Длины жерди чуть не хватало до висящего роя. Пришлось поднимать жердь на руках, это было тяжело и неудобно. Теперь уже раскачивалась не только роевня, но и жердь, да и сам племяш, топтался из стороны в сторону, пытаясь сохранить равновесие.

      – Во, во, держи так, только поровнее.

      Егорыч ухватился двумя руками за берёзку и, дождавшись, когда амплитуда колебания, в очередной раз подвела роевню в нужную точку, сильно встряхнул…

      …Удачным было именно это встряхивание, почти все пчёлы сразу оторвались от ветки, на которой висели. Удачно попала в роевню только половина роя, и хоть роевня и наклонилась сильно, но пчёлы не вывалились, это тоже удачно. А вот вторая половина, со всего маха, свалилась на голову того, кто стоял внизу, кто жердь держал. Причём не просто на голову, а скользом, большая часть пчёл, завалилась за ворот племяннику. Что тут началось…

      Егорыч поймал падающую жердь, когда помощника уже близко не было. Он только успел заметить, что тот мелькает где-то в стороне реки. Наскоро накинув на роевню, с оставшимися пчёлами, тряпицу, он сам бросился бежать к берегу, на ходу отмахиваясь и ловко увёртываясь от разъярённых преследователей. Бегство, однако, не помогало, пчёлы летали явно быстрее.

      Почти на середине реки азартно нырял племянник. Если бы он был без рюкзака, то получалось бы у него гораздо ловчее, рюкзак как-то сковывал движения. Пчеловод сначала кинулся в одну сторону, по берегу, потом побежал обратно, пытаясь на ходу стащить с себя сапоги, наконец, махнул рукой и ухнулся в воду, стал торопливо зарываться фуражкой в донный песок. Пчёлы яростно атаковали вздувшуюся пузырём рубаху и не желающую нырять задницу. Сапоги отчаянно отталкивались от мелководья, но живот, и унырнувшая голова оказывали серьёзное сопротивление. Побарахтавшись так какое-то время, Егорыч снова вскочил и, высоко поднимая ноги, кинулся ближе к племяннику.

                        * * *

      Отшумел, отзвенел весёлый денёк. Труженицы– пчёлки забрались в свои домики и принялись за переработку нектара, собранного за день. Собрать нектар, – это, конечно, очень важно, но из него ещё нужно приготовить мёд, выгнать лишнюю влагу, чтобы не испортился медок, не забродил. Да сложить его надо аккуратно и именно в те ячейки, которые для этого приготовлены, да запечатать качественно, на сохранение для зимы.

      Солнышко одним краем уже присело за сопку, и хоть светило ещё, но уже чувствовалась прохлада вечера, над водой поднялись толпы мошкары и радостно танцевали, то, поднимаясь, то резко падая к самой поверхности. Многие не удерживались в воздухе и прилипали к вечернему потоку. Река относила их на глубину, и они тут же становились добычей рыбёшек. Это мелкий хариус кормился, жировал.

      В зимовье, вытянувшись на кровати, лежал племянник. Конечно, если бы Егорыч не знал, что это племяш, он бы не узнал его. Но он твёрдо знал,