Трамонтана. Рассказы о лесбийской любви. Евгения Монастырская

я не плачу. Наверное, буду плакать потом. Она отчетливо осознала – это начало. Начало их конца.

      Август 2015

      КАК ПЕРЕЖИТЬ РАССТАВАНИЕ

      Живя прошлым, ты никогда не придешь в будущее.

      – Я не хочу расставаться, – чуть слышно сказала Саша.

      – Отпусти меня, – Катя смотрела в сторону.

      Это прозвучало как мольба.

      «Отпусти меня» – теперь эти слова эхом звучат в ее голове. Она затыкает пальцами уши, зажмуривает глаза. Бежит от этих слов сквозь города, вокзалы, страны. Сквозь череду мелькающих лиц, разноцветных глаз, потных или ухоженных тел. Она надеется, отчаянно надеется – когда осенью она вернется в свой дом, эхо исчезнет.

      Ее подмышки пахли морем. Наверное, поэтому Саша была так безнадежно привязана к ней. Это был запах ее детства – терпкий, солоноватый, свежий, дурманящий.

      Совсем маленькой девочкой, мама отвозила ее на лето к бабушке в Одессу. В пять лет она уже научилась великолепно плавать и нырять. Море стало для нее добрым, нежным, все понимающим другом. Оно растворяло тоску, смывало печаль, убаюкивало грусть, дарило силу и надежду. Она превратилась в дельфина. Морская бескрайняя гладь стала ее родиной.

      Как после этого возможно расставаться с девушкой, чьи подмышки пахнут морем, детством, радостью?

      Она любила внюхиваться в нее. Медленно поднимала ее руку и с наслаждением зарывалась носом в нежную впадинку подмышки. Улавливала еле слышный солоноватый запах и закрывала глаза. Недовольно морщилась, если чуяла примесь дезодоранта, будто ее море отравили вульгарной химией.

      Катя была с ней, ее море было всегда рядом. До тех пор, пока что-то не надорвалось. Как писала незабвенная Франсуаза Саган: «Любовь прекрасна в начале. Еще прекрасней в середине. А после все зависит от того, кто первый устанет». Катя устала первой.

      Они расстались в начале мая. Прохладный свет ночника слабо освещал комнату.

      Саша подошла к ней. Мягко взяла ее за плечи. В комнате стало тихо. В углах клубилась хищная тьма. И воздух казался плотным, тяжелым и горячим.

      – А как же море… как я буду без твоего морского запаха? – сказала Саша.

      Катя не ответила.

      – Никто больше не будет пахнуть морем, так, как ты, – сдерживая слезы, Саша попыталась заглянуть ей в глаза.

      – Никто мне больше такого не скажет, – голос Кати дрогнул.

      – Чего?.. не скажет?

      – Что я пахну… морем…

      Саша уехала на дачу, окунувшись в начало звенящего июня. Слушала соловьев, вдыхала запах только что распустившейся сирени. И наблюдала, как на землю ненавязчиво, осторожно спускаются мягкие сумерки. Она следила за бесшумным полетом маленькой летучей мыши. Мохнатый юркий зверек охотился за мотыльками, беспечно порхающими в темнеющем саду. Знают ли они, что в прохладе синего часа их подстерегает острозубая стремительная смерть?

      – Сегодня была удачная ночь, – сказала Саша, заваривая утренний чай, – она мне не снилась.

      Ее