Лучший возраст для смерти. Ян Валетов

проворно, переваливаясь, как раскормленная утка. Тут же, в огромной комнате, объединявшей кухню, гостиную и спальню, возились их с Томом бэбики – трехлетний мальчик (возраст Книжник определил по отметкам на предплечье) и девочка, еще не разменявшая вторую зиму. Дети были очень похожи на мать – такие же темноволосые, круглоголовые и шустрые.

      Глядя на то, как носятся по полу неугомонные бэбики, Книжник не мог понять, когда Эва успевает заниматься немаленьким фармерским хозяйством.

      Нельзя сказать, что Эва была рада гостям, но внешне она старалась неприязни не проявлять. Подала на стол горячую похлебку, томившуюся в печи в ожидании прихода хозяина, нарезала ломтями вкуснейший хлеб, поставила перед гостями соль и зелень, тушенного кролика и несколько вареных вкрутую куриных яиц. Немного подумав, достала из шкафчика бутылку с самодельным виски.

      Тему побега Белки и Книжника из Парка тщательно обходили. Том не хотел знать лишнего – люди пришли, люди ушли, а ему еще здесь жить.

      Один из главных принципов фармеров – не поддерживать никого, кроме своих, не участвовать ни в каких войнах, кроме как за своих, – нарушать их было себе дороже. У Тима сложилось впечатление, что во время ужина хозяин несколько раз пожалел, что впустил беглецов в свою крепость, да и Эва явно не светилась радостью.

      Книжник мог понять их беспокойство.

      По дороге Белка рассказала ему, что Тому и Эве оставалось не более двух лет для того, чтобы подрастить детей и родить еще хотя бы одного. За год до прихода Беспощадного бэбиков надо будет отвезти на Большую Ферму, где их воспитанием и безопасностью займутся те, кого назначил Совет. А вместе с Томом и Эвой домой вернутся двое кидов подходящего возраста, которых положено обучить ведению хозяйства. Они и унаследуют ферму, после того как…

      В общем, все начнется сначала.

      Все расписано, все спланировано, все понятно. И нет резона гибнуть от рук разъяренных парковых только потому, что рыжая герла по имени Белка, непонятная, кстати, герла, нарушившая Закон своего племени, когда-то приходила к тебе менять ништяки на еду.

      Зато дети с большим интересом рассматривали чужаков, а когда из капюшона худи гостьи выскочила ручная белка, то бэбики отталкивая друг друга, лезли к девушке на колени. Зверек совершенно их не боялся, грыз угощение, явно наслаждаясь семенами подсолнечника, которые насыпала перед ним Эва.

      Поели с удовольствием, жадно и быстро, выпили немного, но и от этого «немного» вымотанного Тима повело и начало клонить в сон. К счастью, хмель быстро прошел, наверное, потому, что похлебка была жирной. Ему было хорошо в этом доме. Похоже, это был первый дом в его жизни. Не укрытие, где спят или пережидают опасность, а место, где пахнет уютом, хорошей едой, растопленной печью, свежим деревом от мебели и лепешками из ржаной муки. В Парке нигде так не пахло. Даже на кухне.

      Книжник тряхнул головой, потер кулаками воспаленные от недосыпа глаза и широко зевнул, едва не выломав челюсть.

      – Что? Сморило? – спросил Том, ухмыляясь. – Давай-ка еще по стаканчику!

      И