Дневники Гитариста, или Правила Потребления для Настоящих Пингвинов. Маргарита Борисовна Малкова

не вздумай даже пытаться найти ее или его страничку на Фейсбуке»,-наставлял меня внутренний голос,– «во-вторых, раз уж у тебя такая драма приключилась, поступай как настоящий гитарист-сиди и пиши блюзы!»

      Я, хмыкнул, улыбаясь мыслям Пингвина, то бишь своим, и стал рыскать в интернете, в поисках словосочитаний «блюзавая гамма» и «блюзовая пентатоника». Потом принялся терзать гитару. Простенькое свежее соло отдаленно похожее на блюз я поспешил записать в свой блокнот. Испытал удовлетворение от проделанной работы и осознал, что давно не навещал холодильник.

      Телевизор, впрочем, без меня тоже тосковал.Полистал каналы, взял гитару, открыл новую страницу блокнота.

      Словом, в таком бермудском треугольнике: компьютер –холодильник-гитара и прошли все выходные.

      Успел соскучиться по Виктору и Валерке.Еще я успел закончить песню и написать еще одну.Успел вспомнить, как Виктор рассказывал мне о каком-то предстоящем фестивале в клуб этой зимой.А не уговорить ли его дать мне выступить? Наверняка согласится.

      Сперва я опробовал свои песни на матушке-все праздники мурлыкая гармонии у нее над ухом.Она только улыбалась.

      Мой голос-будильник

      И я не особенно верю

      В любовь к себе с первого взгляда

      Тем более звука

      Написал я в многострадальном блокноте потенциальный текст своей возможно будующей песни, и, поплотнее позавтракав и перевесившись гитарой вышел, наконец, из дома.

      Пол смены я должен отработать в кафешке, а потом у меня снова долгожденный урок гитары.Новогодние каникулы официально закончились.

      Не могу сказать, что время в этот день шло как-то иначе, чем обычно.И все же я рабочий процесс крайне способствовал размышлениям. Успел почувствовать себя философом и летописцем собственной, такой огромной и незначительной одновременно жизни.

      В волосах роились мысли и миллионы рифм. Я начал припоминать Шопенгауэра и его восхищение музыкой, как высшим проявлением эстетического искусства. И, соответственно, упивался своей многозначительностью и принадлежностью к этой «высшей» касте.То, что музыкой я занимался, по сути, не больше часа в день, меня не смущало.

      Успел вспомнить Алису, когда-то заваривавшую здесь кофе. Ее волосы, пахнущие после смены, наверное, шоколадом и кофе. Трогательную привычку смущаться и заливаться смехом по пустякам.

      Я вспомнил все свои, даже самые первые и невинные, неудачи в любви. Понял, что все мы – люди, так или иначе, увы, таковы. Мы пытаемся научиться любить еще чуть ли в детском саду. И, разумеется, по-детски «лажаем», где только можно. В итоге, уже в более-менее адекватном возрасте, мы, наконец, встречаем какую-то надежду на взаимность. Только к тому времени уже успеваем стать изрядными скептиками, циниками и настоящими профессионалами не взаимной страсти и драматичных расставаний.

      А в том, как любить, разделяя чувства и заботу друг о друге, не знаем, если честно, ничерта. У нас уже черные пояса по разлукам, а у некоторых «леди» даже с черными чулками в комплекте. Мы так легко и привычно бросаем «да иди ты», и не