Вернуться на «Титаник». Меир Ландау

зашили, курточку отстирали, а фингал так и продолжал сиять.

      А ближе к вечеру домой вернулся папа.

      – Гарри, – посмотрел он на сына, – я сегодня видел учителя, – и Гарольду показалось, что его душа упала в пятки.

      – Ты должен был сегодня пойти в школу, – продолжал отец, – а в школе тебя не было. Это как?

      Гарольд опустил глаза и поднялся со стула.

      – Ну и зачем мы молчим? – посмотрел Фредерик на сына.

      – Ага! – разразился Чарли, – я же говорил, что он врёт! В нос на улице от местных получил и боится! Трусишка! Неужели не можешь сдачу дать! А?

      Гарольд глянул на брата.

      – Я не боюсь… – пролепетал он и снова опустил глаза.

      – Что случилось? – спросил Фредерик, присев на корточки возле Гарольда, глянув ему в лицо.

      – Учитель врёт! Они били меня за то что я неправильный, – распакался Гарольд, – и плевали в меня. А он ничего не сделал!

      – Ну и? Ты не мог просто убежать?

      – Не мог, – покружил Гарольд головой, – их было много, папа! Их было человек двадцать! А он просто смотрел! Что я им такого сделал!?

      – Мда, – поднялся Фредерик, – после такого, я думаю, в школу ты больше не пойдёшь.

      Гарольд взглянул на отца.

      – Буду как Джесси?

      – Джесси тоже не пойдёт. Прежде всего потому, что тут нет школ для девочек, а ближайшая аж в Лондоне, – ответил Фредерик, – она будет туда ездить с мамой, а вот что с тобой делать? – снова глянул он на сына.

      – Не знаю, – ответил Гарольд и расплакался, – папочка, прости меня за то что я такой неудачный!

      – Ха! – рассмеялся Чарли, – ещё и нюня!

      Уильям молча слушал и смотрел на братьев, то на одного, то на второго.

      – Чего головой крутишь? – спросил его Чарли.

      – Да вот думаю, – ответил Уильям, – а если мы этих шпингалетов по одиночке выловим и надаём им тумаков за Гарри, ты со мной?

      – Хм, – не то усмехнулся, не то прорычал Чарли, – чтобы они потом на нас своих папочек натравили? Это тебе не Мелкшам, Уилл!

      – А ещё говорил, что я трус! – вскричал Гарольд, рассерженно посмотрев на Чарли, – да ты сам трус! Ты не можешь защитить меня, а только смеёшься, когда мне больно! Зачем я вообще родился!? Чтобы меня все пинали за то, что я католик? Да? Был бы у меня настоящий брат, он бы так не говорил!

      Гарольд убежал наверх, захлопнул дверь в детскую и упав на кровать, расплакался.

      – Приезжать сюда было нельзя, а оставаться там тоже было нельзя, – расстроенно проговорил Фредерик и присел за стол.

      – Не смей его обижать, Чарли, – строго произнёс Фредерик глянув на старшего сына, – он не такой как все. Он мечтатель. Он добрый и наивный. И привык доверять людям. Это моя вина в том, что он стал таким. Что из него теперь вырастет?

      Отец задумался.

      – Давай лучше мы будем тебе в мастерской помогать? – тихо попросил Уильям отца.

      – Чтоб в мастерскую – ни ногой! – глянул