Юность: удалить. Сергей Олегович Шишков

ответил Максим. – Блин, холодает. Поехали домой?

      – Поехали. У меня родители до выходных в командировке, остаться не хочешь?

      – Зачем остаться?

      – Ой, ой, поговори мне ещё тут, – махнула рукой девушка и встала с лавочки.

      – Классика жанра, прямо как в кино, – улыбнулся Макс.

      Через полчаса ребята были дома. Ночь быстро опустилась на город и, казалось, даже укрыла своим теплом. Наверное, теплом всех этих желтоватых огней, горящих не только фонарями в окне, но и бликами на другой стороне города, вдалеке. Холодная темнота больше не имела власти, не могла пробежаться мурашками по их телам и вынудить куда-то уехать, спрятаться в более тёплом месте. Им было просто хорошо вдвоём, и ничего уже не могло этому помешать.

      Максим стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль – то ли на замерзший городской пруд, то ли ещё куда-то. Глаза его были открыты и совсем не моргали, а в глубине зрачка теплился огонёк отражений. Катя спала. В комнате было совсем темно. Едва слышно тикали настенные часы, которые девушка привезла из Стокгольма, когда ездила туда с родителями прошлым летом. Казалось, время остановилось, и ничего в целом мире не могло быть лучше этой минуты. Парень вернулся в постель, чувствуя мимолётную ненависть ко всему, что могло бы разрушить их любовь. Деньги, политика, экономика, страна, планета, Вселенная, эта горькая луна за окном, этот воздух, что разделял их на каких-то несколько сантиметров – всё казалось враждебным и ужасающим. Но ещё более страшным среди всего этого казалась… память.

      – Ты чего? – неожиданно и тихо спросила, проснувшись, Катя, глядя на смотрящего в потолок Максима и его, словно каменное, лицо, отражающее очень слабое сияние луны за окном.

      – А? Просто задумался.

      – О чём? Расскажи, – попросила девушка и плотнее прижалась к парню.

      Максим несколько секунд молчал, словно подбирая слова, прежде чем начал говорить.

      – О том, что в современном сумасшедшем мире рядом каждому из нас давно уже нужен не человек, у которого тоже есть айфон, который тоже любит всякие роллы и смузи, который тоже смотрит тупые сериалы и даже не тот, кто поддерживает все твои придурковатости, а человек, которому наплевать на всё это, искренне и навсегда. Человек, который тоже устал от всех этих вечных плохих новостей: свиных гриппов, эбол, США, митингов, цунами, ураганов – и может просто взять пульт, выключить ТВ и молча полежать с тобой на полу в полной темноте, наблюдая за каким-нибудь, не знаю, падающим снегом за окном.

      – Ваниииль! – заулыбалась Катя.

      – Ванильно, да. Но знаешь, у нас в жизни давно не было ничего ванильного и даже банального. Всё стало так сложно, а самое главное – лживо и противоречиво; все слишком много из себя мнят и придают слишком большое значение тому бесполезному и провокационному, что происходит вокруг. Нас так много – во всех смыслах, но мы такие мелочные.

      – Да кого это волнует? Все живут в этом… Живут этим. И вообще: когда ты часть массы, над тобой смеются все те, кто, как им кажется, вырвался из неё. А когда ты тоже вырываешься, тебя подавляет уже другая масса.

      – Да, ты права, – вздохнул Макс. – Нам нужно… Нужно… Остановиться.