Ум, честь и совесть. Анатолий Агарков

сына по указанному ей в Челябинске адресу. Это была одна из четырнадцатиэтажек на проспекте Ленина.

      Я загрустил, родители тоже – так всегда бывало после отъезда последнего из Агарковых. Какой-то особенный привкус любви и нежности вносил он в нашу жизнь.

      На следующий день после отъезда Вити в райком, точнее в наш отдел, пришла Анна Тимофеевна поговорить со мной о сыне.

      – Мальчик хороший – добрый, умный. Он за неделю освоил то, что мы с Наташей проходили год. С ним заниматься надо.

      Я не без сарказма:

      – Занимаются. Бабушка учит светским манерам, дед – мужеству и благородству. Ну а тетя, наверное, письму и счету.

      – Чему же учит отец?

      – Сочинять и выдумывать.

      – В смысле?

      – Мы сочиняем с ним нескончаемые истории приключений четырех друзей.

      – Наверное, их он рассказывал Наташе.

      Любовь Ивановна встрепенулась:

      – А что Наташа?

      Анна Тимофеевна вздохнула:

      – Плакать перестала. Грустит.

      – Ты посмотри-ка, – величаво качнула головой Люкшина. – Еще дети, а какие страсти!

      Я посмотрел на нее, но ничего не нашел сказать.

      Да, с сыном надо заниматься. На эту тему мысль заработала. Наши сочинительства, конечно, развивают ум – абстрактное мышление и разговорную речь – но, права Анна Тимофеевна: нужна система. Наверное, я бы смог преподавать ему историю, географию, литературу, физику и астрономию. Уж математику точно. Но где взять систему – он появляется в Увелке по престольным праздникам (утрирую, почти).

      Перед моим мысленным взором возникла картинка – я в роли педагога, сын – ученика. Может это безнадежно, но постараюсь.

      Думал – как воплотить идею в жизнь – и грустил; грустил и думал. Потом грусть ушла – время лечит. А думы подсказали мысль – я напишу трактат о воспитании детей. Может, даже диссертацию защищу – горшки не боги обжигают.

      На первом этаже райкома была библиотека партийной литературы – одного из выдающихся достижений человеческой мысли. Вернее, ее квинт эссенция: всей остальной литературы суть – ее основа. И вот я сел искать в трудах Маркса, Энгельса и Ленина, в постановлениях партийных пленумов и съездов азы воспитания детей.

      Однако идея оказалась слишком фантастичной и потому нежизнеспособной. В библиотеке политического просвещения не нашел я знаний, как из ребенка воспитать умного мужчину. Затея рухнула, но интерес к политпросвету остался.

      Вот почему.

      Пожаловался я как-то Пал Иванычу, что в редакции мне зарубили второе высшее образование. Шеф улыбнулся:

      – Университет марксизма-ленинизма Дома политпросвещения при обкоме партии? Да не вопрос, старик – уладим все.

      Поехал он в Челябинск и привез документ о моем восстановлении.

      Прочитал и:

      – Пал Иваныч, это что? Я учился на факультете выходного дня журналистике, а здесь написано: общеполитический заочный факультет.

      – Ну и что! Будешь пропагандистом с высшим образованием. Ты где работаешь?