Три напрасных года. Анатолий Агарков

истоку. Она плавно скользила в текучей воде, раскручивая спираль берегов, а мы на баке разложили наши припасы и размышляли – чем же вскрыть банку тушенку. Я признал Лёхина лидерство:

      – Ты начальник – сходи, попроси нож.

      Шлык отломил корку у булки:

      – Попробуй пряжкой.

      Я снял ремень, взял банку, крутил, крутил, скоблил, скоблил, потом признался – не умею. Лёха хлеб пощипывает и меня поучает:

      – Вот так поверни, вот эдак попробуй.

      Подошёл командир баржи мичман Гранин с охотничьим ружьём:

      – Это все ваши припасы? Не густо. Хлеб дожуйте, а остальное сдайте на камбуз. Ужин будет на берегу.

      Лёха сгрёб все припасы и поплёлся в рубку. А во мне загорелся охотничий азарт. Гранин присел на кнехт, а я на палубу за его спиной. Первым же выстрелом мичман сбил взлетающую с воды утку. Баржа тут же легла в дрейф.

      – Прыгнешь? – Гранин повернулся ко мне.

      – За своей бы – да.

      – Логично.

      Мичман быстро разделся и прыгнул за борт. Вынырнул с тигриным рыком. Я думаю, вода в апреле, что в Уссури, что у нас на Урале не намного теплее льда. В несколько взмахов настиг сносимую течением утку. Потряс над головой, и увидел подлетающую стаю.

      – Стреляй, чего же ты!

      Я схватил ружьё, нажал оба курка – один ствол бабахнул. Сбитая мною утка падала не камнем, и, упав, ещё продолжала движение – правда по кругу, и не поднимая головы.

      – В Китай ушла, – огорчился мичман.

      Однако поплыл за ней.

      – Осторожнее, командир, – крикнул рулевой из рубки.

      – Давай за мной, – махнул Гранин рукой.

      Когда он вскарабкался на борт, до береговой черты оставалось пару метров. А за ними – Китай. Безлюдный, заросший камышом и кустарником – где же они своё миллиардное население прячут?

      Про камбуз это Гранин лихо сказал. К закатному времени подошли к пограничной заставе и ткнулись в берег. Моряки с баржи вытащили примус, поставили закопченное ведро и начали заправлять варево. Нам со Шлыковым досталась ещё более ответственная работа – разобраться с трофеями. Ну, мне-то это дело привычное – отец охотник. А Лёха поиздевался над убитой уткой. Я уже палил паяльной лампой ощипанную, а Шлыков:

      – Может, с неё шкуру спустить – и палить не надо?

      – Учись, салага, – посоветовал мичман.

      Подошли моряки с вельбота, который стоял неподалёку у мостика.

      – Пригласите, братцы, пищи нормальной поесть.

      Вытрясли в ведро пару банок тушенки и каких-то круп из мешочков.

      Нормальная пища пахла дымом, была пересолёна и переперчёна, но удивительно вкусна.

      – Молодые? – спросил старшина вельбота Виктор Коротков. – Земляки есть?

      – Из Челябинска призывались, – ответил за двоих, так как Лёха, поужинав, продолжил издевательства над покойной птицей.

      – Опа-на! – взликовал Коротков. – Земляки. Я из Магнитки.

      – Витёк, спой, – попросили баржисты.

      Старшине