Удивительные дети (сборник). Виктор Голявкин

так и будем звать».

      Санька говорит:

      – Ерунда, подумаешь! Ничего в этом страшного, я считаю, нет. Хуже, когда вырастешь. К примеру, станешь маршалом… Как же тут можно Лялькой называться – ума не приложу…

      – Да я, может, маршалом и не буду… – говорю. – А если буду маршалом – Русланом будут звать…

      – Да ты не расстраивайся, – говорят ребята, – нервы не трепли из-за этого.

      Один говорит:

      – Если каждый будет маршалом, тогда у нас одни только маршалы будут по улицам ходить… Не так-то это просто…

      Но, в общем, они все ко мне очень сочувственно отнеслись.

      Только один, с таким длиннющим носом, говорит:

      – Здо́рово он всё-таки треплется, этот парнишка! Язык у него как мельница, даже родственника своего, героя, успел приплести…

      В это время в лесу раздались звуки какой-то дудочки, и все побежали на этот звук, только Санька остался.

      – Да ну её к чёрту, – говорит, – эту войну! Если бы настоящая война была, а то игра…

      Мы с ним медленно пошли, и он сказал:

      – Давай я тебя Валькой буду звать. Две буквы отбросим. И всё. А на место их другие поставим. Совершенно другое имя будет. Какое имеют значение какие-то две буквы!

      Я согласился, что две буквы действительно никакого значения не имеют, и даже обрадовался, что так всё вышло. У меня с моим именем всегда какие-то насмешки и неприятности получались. Каждому на свете нужно было рассказывать и объяснять, как это меня девчоночьим именем назвали. Вот вам, пожалуйста, «трепачом» меня назвали – совершенно ни за что ни про что!.. И как это никто не догадался раньше меня Валькой звать! Отпали бы сразу все эти громадные сложности. Не нужно было бы никому ничего объяснять и рассказывать. Всего ведь только нужно было две первые буквы отнять и две другие приставить… Какая у него всё-таки замечательная голова, честное слово!

      Конечно, и я бы мог придумать такое, и мои родители, но ни я, ни мои родители ведь этого не придумали!

      Мы немного прошли, Санька засмеялся и говорит:

      – С этими именами много всякой чепухи происходит. Помню такую историю. Ох и история! Представь себе, в нашем дворе рыжий Санька, я – Санька и Копылов. Три Саньки. А двор один. Например, я зову Саньку рыжего, а Копылов отзывается. Или меня зовёт Санька рыжий, а я думаю, Копылова зовут. Один раз я назвал Саньку рыжего Рыжим. Чтоб он знал, что его зовут, а не другого. Так рыжий Санька обиделся. И Копылова нельзя Копыловым звать. Обижается тоже. «Для чего же тогда, – говорит, – я Санька? Не для того, чтобы меня Копыловым звали. А для того, чтоб меня Санькой звали…»

      – Ну и чего же вы сделали? – спрашиваю.

      – А ничего не сделали, – говорит Санька, – так и жили…

      Кочерыжки

      – Мы только недавно прибыли, – рассказывал Санька по дороге, – так что не всех пока знаем, вот я тебя и поймал…

      Я был рад, что он меня поймал, как-никак, всё-таки нашёл себе приятеля, а что он сначала напугал меня, так это не важно.

      – Вот и хорошо, что поймал, – говорю.

      Мы подошли с ним к воротам лагеря, и он меня слегка