Неоконченный портрет. Мэри Уэстмакотт

Моисее в пустыне. Еще реже – о приключениях детей капитана Стреттона в Индии. Но мама!

      Мама умела сочинять сказки о детях, принцессах, мышах, цветах, лошадях, фруктах – обо всем на свете! Единственным, что не нравилось Селии, было то, что мама никогда не рассказывала одну сказку два раза. Она говорила, что забывает их (этого Селия совсем не могла понять).

      – Хорошо, – согласилась мама, – о чем?

      От предвкушения восторга Селия затаила дыхание.

      – О Светлоглазке, Длиннохвостике и сыре.

      – Ну нет. Эту я уже не помню. Сегодня у нас будет новая сказка…

      Мамины карие глаза задумчиво смотрели на Селию, нежное удлиненное лицо было очень серьезным, точеные ноздри тонкого носа подрагивали.

      – Сказка о Любопытной Свечке, – объявила она наконец, выходя из задумчивости.

      – Ах! – Какое волшебное название – сказка о Любопытной Свечке!

3

      Селия была очень серьезной девочкой. Она много думала о Боге и старалась хорошо себя вести, чтобы Бог забрал ее на небо. Если она находила камешек – «куриный глаз», который исполняет желания, то всегда загадывала попасть в рай. Иногда Селии казалось, что она слишком любит земные удовольствия – а это большой грех, – и ее охватывал ужас. Такое случалось, например, когда Селию переодевали к обеду в блестящее муслиновое платье с золотым кушаком.

      Но в общем Селия была довольна собой. Она была в числе избранных. Она была спасена.

      Однако участь родных вызывала у нее мучительные сомнения и беспокойство. Селия не была уверена даже в маме. Что, если мама не попадет на небо? Жуткая, невыносимая мысль.

      Все знали, что играть по воскресеньям в крокет или на фортепьяно (если только не псалмы во славу Господа) – грех. Селия предпочла бы умереть мученической смертью, чем дотронуться до крокетного молотка в воскресенье, хотя с удовольствием лупила по шарам в другие дни. Но мама и папа играли в крокет в воскресенье. К тому же папа играл на фортепьяно и распевал песенки про то, как «мистер Си, вернувшись из Нанси, узнал, что миссис Си уехала в Арси». Ничего себе Псалтырь!

      Все это ужасно тревожило Селию. Она решила спросить няню. Няня, честная, набожная женщина, даже слегка растерялась.

      – Родители есть родители, – сказала она, – все, что они делают, правильно. Ты не должна осуждать их.

      – Но крокет по воскресеньям – это грех.

      – Да. Этот день нужно посвящать Господу.

      – И что же… Но тогда…

      – Рано тебе еще задумываться о таких вещах, детка. Просто продолжай исполнять свой долг.

      И Селия, как и прежде, наотрез отказывалась, когда в воскресенье папа совал ей в руки молоток, предлагая хоть разочек ударить по шару.

      – Но почему? – удивлялся он.

      Однажды мама догадалась.

      – Это все няня. Наверно, она ей сказала, что это нехорошо, – тихо зашептала она папе. И, обернувшись к Селии, произнесла уже громче: – Ничего, детка, не играй, если не хочешь.

      Но иногда мама принималась ласково убеждать дочь:

      – Знаешь, детка, Господь сотворил для