Неоконченный портрет. Мэри Уэстмакотт

на нее как бы изнутри, что по отношению к ней я – Бог. И в дальнейшем я и собираюсь придерживаться этой точки зрения.

      Селия говорила обо всем подряд, о том, что было для нее важно и не важно. Она не пыталась выстроить свой рассказ вокруг какого-либо сюжета. Но мне это было необходимо! Я, кажется, различал некий невидимый ей план.

      В семь часов утра я покинул ее. Отвернувшись к стене, она спала, как ребенок. Опасность миновала. Я словно взвалил на свои плечи тяжесть, лежавшую до того на ее плечах.

      Днем я отвез ее на пристань и посадил на пароход. И вот тут-то произошло самое главное… Хотя, возможно, я ошибаюсь. Возможно, ничего особенного не произошло…

      В любом случае здесь я не стану этого описывать. Я хочу пока побыть Богом и посмотреть, получится ли у меня портрет Селии. Портрет в четырех измерениях – ведь литературные герои в отличие от моделей художника существуют не только в пространстве, но и во времени.

      Книга вторая

      Холст

      Установите мольберт.

      Сегодня мы будем работать с рукой.

      I. Дома

1

      Селия лежала в кроватке и слипающимися глазами рассматривала бледно-лиловые ирисы на обоях детской. Она чувствовала себя абсолютно счастливой.

      За ширмой, стоявшей в ногах ее кроватки, няня при свете настольной лампы читала Библию. Ширму ставили специально, чтобы свет не мешал девочке спать. У няни была особенная лампа: медная и тяжелая, с абажуром розового фарфора. За тем, чтобы от нее не воняло керосином, следила горничная Сюзанна – высокая крупная девушка с локтями цвета сырой баранины. Сюзанна была хорошей горничной, но иногда излишне суетливой. Когда она начинала суетиться, то неизменно роняла или смахивала что-нибудь на пол.

      Из-за ширмы доносился еле слышный шепот: няня бубнила себе под нос во время чтения. Этот звук усыплял Селию, веки смежались…

      Дверь отворилась, и вошла Сюзанна с подносом. Она старалась ступать бесшумно, но ее туфли ужасно визжали и скрипели.

      – Простите, няня, я задержала ваш ужин, – сказала Сюзанна вполголоса.

      – Тсс… – зашипела няня, – девочка уже спит.

      – Да ее пушкой не разбудишь, – ответствовала горничная, с тяжелым и шумным сопением заглядывая за ширму. – Какая она милашка, правда? Моя маленькая племянница с ней не сравнится.

      Сюзанна попятилась назад и толкнула столик. Чайная ложка со звоном упала на пол.

      – Сюзанна, дорогая, нельзя ли осторожнее? – с мягким упреком попросила няня.

      – Но я же нечаянно, – скорбно прогнусавила горничная.

      Она вышла из комнаты на цыпочках, отчего ее туфли заскрипели еще громче.

      – Няня, – позвала Селия.

      – Что, моя дорогая? Что такое?

      – Я не сплю, няня.

      Няня будто не поняла намека.

      – Нет, дорогая.

      Пауза.

      – Няня?

      – Что, мое золотце?

      – А что у тебя на ужин?

      – Вареная рыба и пирог с патокой.

      – О-о! –