Белокурая бестия. Владимир Александрович Жуков

вот теперь предстала в своей раскованности и загадочно магической женственности».

      Еще в присутствии Любы он обнаружил, что ему доставляет удовольствие наблюдать за Надей, ее плавными движениями, видеть ее лицо, васильковые, как ласковое небо, глаза, стекающие на плечи мягкие, словно лен, волосы. Она почувствовала на себе его нежный взгляд и кокетливо предложила:

      – Выпьем на брудершафт.

      – На брудершафт? Значит, мы должны поцеловаться? Или какой другой ритуал?

      – Почему бы и не поцеловаться со своей дочерью. Что здесь такого? Или я тебе не нравлюсь?

      – Нравишься, но как дочь моей жены, всему есть предел,– напомнил он.

      – Никаких пределов, отвыкай от своих армейских уставов. Пока ты на своем истребители витал в облаках, жизнь на земле, отношения радикально изменились, – она переплела свою изящную руку с его сильной рукой.– Поцелуи даже очень полезны, врачи рекомендуют.

      Они выпили, Чародеева смело впилась мягкими, теплыми и ароматными от вина губами в его уста. Он ощутил необыкновенную прелесть и свежесть ее поцелуя. Девушка прижалась к нему своей упругой грудью. Они стояли несколько минут, не разнимая губ и рук.

      – Наденька, Надюша, опомнись, мы сходим с ума, надо остановиться,– прошептал он, не в силах разомкнуть руки на ее гибкой, словно у пантеры, талии.

      – Не робей, от поцелуев дети не рождаются, – нежно прошептала она, слегка прикусив острыми зубами мочку его ухо. А Валерия все пела: “Не обижай меня, не обижай меня…»

      –Погоди, я сейчас мигом, а ты подбрось дровишек в камин,– велела Надя и вышла в смежную комнату. В камине на сизой горке пепла лилово-красными углями горели поленья. Валентин пошевелил стальной кочергой, вспыхнули языки пламени. Он бросил сухие березовые с янтарной смолой поленья, пламя облизало их с боков. «Очищающий душу огонь,– подумал он.– Как хорошо в зимний вечер сидеть у камина и ощущать волны тепла».

      Появилась Надя в лилового цвета блузке и короткой черной юбке, плотно облегающей бедра, стройные ноги без колготок. Стройные длинные ноги и красивые колени. Она несколько раз обернулась перед Тернистых, вытянувшись в струну и выпрашивая заслуженный комплимент.

      – Чертовски красива и соблазнительна! – произнес он с восторгом.

      – Будем считать это твоим первым тостом,– рассмеялась она и, повинуясь ее воле, Валентин наполнил бокалы, в глубине сознания понимая, что надо остановиться. Выпили. Пережевывая бутерброд и закусывая лимоном, Надя спросила:

      – Ты теперь мой папочка, так?

      – Так, но можешь называть меня Валентином, я без претензий на роль папы.

      – А дочери обычно любят сидеть у своих отцов на коленях,– она приблизилась нему, горячо дыша и блестя ровными зубами.– Мне в детстве не довелось посидеть у отца на коленях, я хочу восполнить эту потерю.

      – Надь, успокойся, у тебя какие-то странные желания и фантазии. Мы так можем слишком далеко зайти и наделать глупостей. Ты выпила лишнее, да и я пожалуй, увлекся. Нам надо остыть, отдохнуть.

      – Всего