Белокурая бестия. Владимир Александрович Жуков

Надюша! Где вы! – услышали они голос Любы и оцепенели, затаились. Тернистых с ужасом понял, что увлеченные друг другом, охваченные безумной страстью, они не услышали, когда Чародеева открыла входную дверь.

      – Не шалите, как малые дети. Наверное, изголодались, я привезла продукты.

      По нарастанию звучания голоса он догадался, что жена направляется в смежную комнату. Надежда сжалась в комок, с головой укрылась одеялом, словно оно могло сокрыть следы прелюбодеяния.

      – Вот тебе и пожалел, разочек-другой … доигрались, – прошептал Валентин и потянулся к брюкам висевшим на спинке стула. Дверь отворилась, и он встретился с застывшим, словно на морозе взглядом Любы. Она остановилась у порога, как вкопанная, уставившись на силуэт под одеялом и обнаженное тело супруга.

      – Что это значит? – произнесла побледневшими губами. Валентин смущенно опустил голову, поспешно натянул на ноги брюки.

      – Что это значит? – повторила она и решительно устремилась на двуспальное ложе со сползшейся на пол скомканной простыней. Резко сдернула одеяло и увидела обнаженную и дрожащую от испуга Надю.

      – Ах, ты, шалава-а! – ударила она дочку по щеке и бросила гневный взгляд на мужа.– Хорош, ничего не скажешь, товарищ майор, однолюб. Что же вы наделали? Мало вам моей нежности, до дочери добрались кот мартовский, лицемер и бабник. Кто она теперь после этого? Я себе там места не нахожу. Уехал и с концами, а они вот чем занимаются. Стыд и позор! Ты же говорил, что для тебя других женщин не существует?

      – Люб, Люба, успокойся, ничего страшного не произошло. Она же не другая женщина, а твоя дочка,– взял он ее за дрожащую от негодования и потрясения ладонь.– Выпили немножко, согрелись. Я ее пальцем не тронул, просто лежали рядышком, чтобы не замерзнуть.

      Солгал и густо, как юноша-гимназист, покраснел.

      – Не тронул, рядышком лежал и рассказывал ей сказку про серого бычка. Почему она тогда в чем мать родила? Лежали и друг друга лизали. У нее, да и у тебя, от поцелуев губы распухли, – возразила Чародеева, и метнула взгляд на использованные презервативы, лежащие на паласе.– Бесстыжие, хоть бы, не поленились и «чехлы» спрятали. Может, для экспертизы оставили?

      – Виноват, Люба, сам не знаю, как это произошло,– покаялся Валентин.– Надя на тебя так похожа, что мне показалось, что это ты, мое сокровище. Наверное, лишнее выпил.

      – Гуляйте дальше, мне противно вас видеть. Сегодня же подам на развод,– заявила она, и слезы блеснули на ресницах.

      – Люба, не делай из этого трагедии, не совершай глупости, – Валентин взял ее за луку, но она вырвалась, отмахнулась.

      – Не прикасайтесь ко мне, вымой руки.

      – Я все объясню.

      – Не надо мне никаких объяснений, все и так ясно, господин майор, – сухо отрезала Люба. – Я бы вам и лейтенанта не присвоила. Вы – самец, не умеющий владеть своими чувствами. Зачем вы соблазнили мою дочь? Теперь она пойдет по рукам. Вас за это следует привлечь и выставить на позор.

      «Это она сама,– так и подмывало его ответить, но Валентин постыдился обвинить Надю, и в мыслях посетовал.– Ох,