Последний сеанс. Дарья Викторовна Чаликова

Илья голой без перчатки рукой провел по мокрой кованной ограде шехтелевского особняка:

      – Ты сегодня зажег.

      – Сегодня все зажгли.

      Илья и Артем одновременно подумали о Тане.

      – У вас с Таней что-то было до того, как я пришел в группу? – спросил Илья.

      – Нет, – Артем еще хотел что-то добавить, но забыл что.

      Илья хотел еще что-то спросить о Тане и Артеме, но не стал.

      Они прошли церковь, свернули в скверик с памятником Блоку. Илья кивнул памятнику по-приятельски.

      – Ну, и денек! – Артем проходил здесь тысячи раз, но впервые обратил внимание на памятник. То, что у Ильи какие-то свои отношения с ним, Артему не понравилось.

      – Если бы мне кто-то еще вчера сказал, что вот это все произойдет со мной, да еще в один день, я ответил бы: «ты гонишь, чувак». Что вообще сегодня было?

      – Как что? У нас сегодня был очередной психотерапевтический сеанс под руководством известного психотерапевта Воронович, – чувствительный Илья уловил перемену в настроении Артема и ему не захотелось откровенничать с ним и вместе переживать свои состояния.

      – Ты это называешь психотерапией? – мы орали как в припадке, я готов был убить кого-угодно тогда, в зале, потом мы чуть ли не трахнулись все втроем. Это и есть метод, да? Ты считаешь, это нормально? Нормально, доводить людей до таких состояний?

      – Тём, – сморщился Илья, – нормальные люди не платят психотерапевтам, не ходят в психотерапевтические группы. Нормальные взрослые люди получают деньги за то, что они заняты делом. Например, строят театры ненависти и зарабатывают на актерах. Просто прими, как есть. Прими, что ты болен, недоразвит, эмоционально незрел… Иначе мы с тобой даже не познакомились бы.

      – Не надо меня анализировать! Я как раз считаю себя взрослым и нормальным и человеком. Не ребенком и не психом. Это ты, похоже, как ордена свои комплексы носишь. У вас, наверное, в институте считалось, что чем чувак психически неуравновешеннее, чем больше у него отклонений, тем он гениальнее, да? Я чокнутый шизофреник, пидор, говно и поэтому я – гений, а не быдло, так? А я вот – нормальный человек. Считаю свою нормальность, свою принадлежность к нормальным людям – необходимым и единственным условием нормального, нор-маль-но-го существования! И мне не нравится, когда со мной проделывают всякие психологические штуки – я не собираюсь смаковать всю эту хрень и упиваться своими, как у Воронович выражаются «непродук-тив-ными состояниями». Если мне нужно заправить машину, я еду на заправку. Если мне нужно сделать апгрейд своим профессиональным навыкам, я иду на курсы и плачу там преподавателям. Если я в жопе, то я иду к человеку, который вытащит меня из жопы… Но я не получил ничего, что помогло бы мне…

      Илья взбесился. Он хотел быть спокойным и рассудительным, но не смог – какого лешего тот вообще затеял этот разговор? Неужели у человека нет ни капли такта, если не к своему собеседнику, то к самому себе – тому, который еще три часа назад был таким счастливым, смеялся, называл другого «братишка» и обнимал за