Пасынок Вселенной. История гаденыша. Дмитрий Слай

комнат. Ладно, черт с ним.

      Завтрак. Нормально.

      Продолжение уборки комнат. Только б не стерлись комнаты.

      Проверка уборки комнат. Охренеть.

      Исправление недочетов уборки комнат. Клиника.

      Построение. Очевидно – с диким исполнением государственного гимна.

      Занятия.

      Физподготовка.

      Обед.

      Занятия.

      Физподготовка.

      Ужин.

      Личное время (период мастурбации).

      Вечернее построение.

      Отбой (период затяжной мастурбации).

      В свое время Виктор сказал мне, что по-настоящему умеет приспосабливаться в обществе только тот, кто побывал в тюрьме или рабстве. Если он не занимается там тем, что жалеет себя напропалую и считает дни до освобождения, если он смотрит по сторонам и приспосабливается к ситуации – он преодолеет что угодно. Свобода внутри нас. Снаружи – обман. Всякое вранье про демократию и прочее дерьмо. Есть только свобода внутри тебя и необходимость приспосабливаться снаружи. Остальное эмоции.

      Но эмоции – сильная штука. Особенно, когда в первую же ночь тебя пытаются трахнуть в задницу и в этой связи происходит некий перелом то ли в твоей психике, то ли в ткани реальности.

      13

      «Я такой бодрый, когда пора спать»

      Барт Симпсон

      – Куда его? – спросил один дежурный у другого такого же, но, очевидно, рангом пониже.

      – В тринадцатую, – ответил первый дежурный.

      Мне показалось, или второй посмотрел на меня с сочувствием? Или испугом? Или и то и другое? Типа такая светящаяся надпись во взгляде «Мне тебя жаль, парень, но это, по большому счету, не мое дело».

      Тринадцатая оказалась вполне себе обычной комнатой. Достаточно большой, чтобы вместить шесть двухярусных коек, заправленных с таким тщанием, будто это были вовсе и не кровати на которых спят люди, а обернутые в одела кирпичи, соответственно двенадцать тумбочек, два несоразмерных шкафа, двенадцать расставленных как будто нарисовано табуреток. И все. А, да, еще окно, забранное крупной сеткой, которую и решеткой не назовешь, но и от комаров она явно не спасала. Короче, казарма и тюрьма в одном флаконе.

      – Сегодня отсюда перевели одного парня, – доверительно сообщил мне дежурный. Потом посмотрел на меня и добавил: – Теперь понятно почему. Сочувствую.

      Я вопросительно глянул на него.

      – Скоро поймешь, – сказал он. – Пока просто переодевайся, разложи вещи – Капитан наверняка завтра лично тебя проверит.

      – Пока не страшно, – ответил я.

      – Зря, – сказал он. – Капитан – он такой… Если что, в бараний рог скрутит.

      – «И то что искру высечет из камня, лишь только брызги выбьет из говна»⁷, – процитировал я любимое от Виктора.

      Дежурный – в сущности, парнишка года на два старше меня – заржал. Хотя, как мне показалось, не до конца понял.

      – А ты, вроде, ничего, – заметил он.

      – Я знаю, – сказал я, и он снова заржал. – Один мой знакомый говорил,

7

И. Губерман